Полицейские и воры. Авторский сборник

– Как велика вероятность, что я ошибаюсь? – Доктор улыбнулся. – Весьма велика. Вы должны помнить, что мы имеем дело с психически больным человеком, и мы никогда не сможем быть твердо уверены в том, как поступит этот человек. Я ничуть не удивлюсь, если окажется, что в настоящий момент Роберт Эллингтон работает где–то на ферме, куда его наняли для выполнения разных поручений, обдумывает, как начать собственное дело, и ни в ком не вызывает подозрений. Хотя вероятность невелика, потому что, несмотря на свою болезнь, он умен. Я основываю мои догадки на следующем убеждении: Эллингтон оценит ситуацию, придет к выводу, что анонимность является для него наилучшим способом избежать повторной поимки, и затем решит, что анонимность куда легче сохранить в большом городе, а не в крошечном городишке или в деревне, где чужаки сразу бросаются в глаза. Я уверен, что Эллингтон скорее решится ограбить, чем поискать работу, именно по той же причине. Ведь он осознает, что его первейшей задачей остается анонимность, а раз так, Эллингтон не будет заниматься поисками постоянной работы. – Питерби развел руками:

– Пожалуй, мне больше нечего добавить.

Посетители поблагодарили его и пообещали держать в курсе событий, газетчики задали еще несколько вопросов в надежде на сенсацию, автоматически повышающую их заработки, затем кабинет медленно опустел.

Как только они ушли, доктор выключил лампу под потолком. Плотные занавески закрыли окна, заставив потускнеть солнечный свет, заливавший мир снаружи. Сейчас, в полдень, солнце перебралось уже на другую сторону здания, оставляя эту в тени. Питерби включил настольную лампу, создав маленький кружок теплого сияющего света вокруг стола. Доктор сел посреди этого теплого круга, поднял трубку телефона и позвонил кому–то, попросив вынести из кабинета стулья.

***

Мэл поселился в комнате размером семь на одиннадцать, с высотой потолка восемь футов; всего шестьсот шестнадцать кубических футов. Пол покрыт лаком, стены выкрашены в светло–зеленый цвет, потолок – в грязно–белый. В этой коробке умещалась кровать с белыми металлическими спинками, маленький туалетный столик, покрытый черной эмалью, маленький стол цвета орехового дерева с зеленой промокательной бумагой, которая указывала, что это письменный стол, два деревянных стула, исцарапанный черный прикроватный столик на шатких ножках и черная металлическая корзина для мусора с огромной розовой переводной картинкой на боку. Маленький зеленый прямоугольный коврик лежал на полу слева от кровати, на дверце стенного шкафа висело зеркало, отражавшее все, что находилось в комнате.

Если не считать зеркала, тут было три источника света: лампа под потолком, по форме напоминавшая блюдце, настольная лампа с гусиной шеей на письменном столе и лампа с корпусом из темно–розового фарфора на прикроватном столике. Все три горели сейчас, шестьсот шестнадцать кубических футов тонули в ярком электрическом свете.

Было девять пятнадцать вечера. Мэл безучастно лежал на кровати, глядя в потолок.

Полицейский Сондгард завершил индивидуальные беседы около семи. Затем он собрал всех и разговаривал со всеми вместе. Капитан поблагодарил их за помощь и спросил, будут ли они и дальше сотрудничать с ним. Сондгард хотел от них совсем немногого. Во–первых, если кто–нибудь вспомнит какие–нибудь факты, которые могут помочь в расследовании, пусть он или она немедленно свяжутся с капитаном Сондгардом. И во–вторых, никто из них не должен покидать Картье–Айл, пока не получит разрешения.

Затем последовал молчаливый, полный неловкости обед, во время которого все они просто поглощали пищу. Некоторое время они слышали, как Сондгард в холле говорит с доктором, осматривавшим Сисси Уолкер, позже приехала «скорая помощь», чтобы увезти Сисси, и тогда дом наполнили громкие голоса людей, поднимающихся и спускающихся по лестнице.

Мэл провел за столом десять или пятнадцать минут, но практически ничего не съел, он закончил обед и поднялся наверх. Дверь комнаты Сисси была открыта, и, хотя Дэниэлс пытался отвести взгляд, он не смог удержаться и заглянул туда. Девушку, конечно, уже увезли. Второй полицейский, его звали Майк, разложил на кровати сумку с инструментами и посыпал порошком все возможные места в поисках отпечатков пальцев. Чемодан Мэла тоже стоял здесь, сразу за дверью, там, где Дэниэлс уронил его, тогда он забыл о нем.

Мэл подошел к двери и нерешительно проговорил:

– Прошу прощения…

Флегматичный, бесстрастный полицейский повернулся к нему.

– Это мой чемодан.

– Да? Как он здесь оказался?

– Я уронил его, когда я.., нашел ее.

– Ах да, конечно. Вы Дэниэлс. Зайдите и возьмите его.

– Спасибо.

Мэл забрал чемодан, потом нашел пустую комнату, где он тотчас улегся на кровать и стал смотреть в потолок. Наискосок через холл полицейский по имени Майк все еще искал или уже не искал отпечатки пальцев. Дэниэлс закрыл свою дверь и не услышал, ушел ли полицейский. Где–то в доме другие члены труппы тоже сидели и ждали чего–то, как ждал сейчас Мэл.