Полицейские и воры. Авторский сборник

Мэл отпер входную дверь и вышел на улицу, вдыхая холодный сырой воздух. Желто–оранжевое солнце футов на шесть поднялось над горизонтом, оно было прямо на уровне глаз Дэниэлса и мгновенно ослепило молодого человека. Мэл зажмурился, посмотрел направо и увидел три машины, припаркованные перед театром. Белый «континенталь», принадлежащий, как теперь выяснил Дэниэлс, Луин Кемпбелл, которая играла здесь ради удовольствия владеть им, а вовсе не ради денег, и красный «GMC» Боба Холдемана. Но маленький старый пыльный «додж» – собственность Мэри–Энн Маккендрик – тоже стоял здесь. Какого черта она тут делает в такую рань?

Мэл решил пойти и разузнать.

Дэниэлс спустился с крыльца и по хрустящему под ногами гравию направился к театру. Но все двери оказались запертыми. Восемь дверей, восемь стеклянных дверей, выстроившихся в ряд. Мэл проверил каждую, одну за другой, и все они оказались запертыми.

Мэри–Энн оставила свою машину здесь? Девушка вернулась домой без нее?

Это было глупо. Дэниэлс постучал в ближайшую стеклянную дверь. Затем он сильнее поколотил в нее. Наконец Мэл увидел, как одна из внутренних дверей приоткрылась, и Мэри–Энн собственной персоной направилась к нему через вестибюль. Девушка узнала его, она подошла ближе и, стоя по другую сторону стеклянной двери, спросила:

– Что вы хотите?

Ее голос звучал приглушенно и отстраненно.

Мэл просто смотрел на нее. Дэниэлс не знал, как ответить на ее вопрос в пяти или шести словах, а больше пяти–шести слов и не скажешь, если беседа происходит через запертую стеклянную дверь. Мэри–Энн ждала, Мэл тоже ждал. Но наконец молодой человек сумел облечь свои мысли в наиболее простую форму и закричал через дверь:

– Я хочу чашку кофе.

Мэри–Энн удивилась, но прокричала через стекло:

– У меня нет кофе.

– Послушайте, может быть, они, – Дэниэлс повернул голову и указал на бар, – открывают в это время и…

Это была плохая мысль. Мэл с несчастным видом посмотрел на девушку через стекло.

– Мы действительно должны все время кричать через эту дверь?

– Кофе на кухне! – закричала Мэри–Энн и повернулась, чтобы уйти.

– Будь он проклят!

Девушка удивленно обернулась:

– Что с вами происходит?

– Послушайте! – закричал он. – Вам не следует запирать эту чертову дверь. Нет необходимости, потому что… Ради всего святого, я не убивал ее!

– Я не сказала, что вы это сделали! Этот капитан объяснил мне, я не мог убить ее. По времени не получается…

– Просто чудесно для вас! – Мэри–Энн пыталась кричать с сарказмом. – Но мне нужно работать.

– В шесть утра?

Девушка подошла вплотную к двери и внимательно посмотрела на Мэла:

– Вы пьяны?

– Нет! У меня похмелье!

Больше Дэниэлс ничего не смог сделать. Ему показалось, что его голова развалилась на две части и обжигающий солнечный свет проник внутрь. Мэл поднял лицо вверх, положил ладонь на лоб и пошел прочь.

– Не важно, – пробормотал Дэниэлс слишком тихо, чтобы девушка не могла услышать его. – Просто не обращай внимания.

За его спиной послышалась серия щелчков, и Мэри–Энн распахнула дверь. Когда Мэл обернулся, девушка стояла в дверях и, улыбаясь, смотрела на него.

– Каждый раз, когда я вас вижу, у вас похмелье, – сообщила Мэри–Энн. – Или у вас похмелье бывает каждый день?

– Кроме Великого поста.

– Вы хотите, чтобы кто–нибудь приготовил вам чашку кофе?

– Я не знал, когда миссис – как там ее зовут?.. – приходит готовить завтрак, а если бы я попытался сделать это самостоятельно, то, боюсь, взорвал бы дом.

– Она вообще не придет. Она звонила вчера вечером. Убийство напугало ее. Она вернется, когда изверга поймают, но не раньше. Это она так сказала – изверга.

– Слово не хуже других.

– Это верно; вы же видели ее. Поэтому я считаю, вполне естественно, что у вас сегодня похмелье.

– Благодарю вас.

Мэл потянулся за сигаретой, но опять передумал. Сперва кофе. Затем ему в голову пришла еще одна мысль:

– Вы в самом деле работаете в шесть утра?

– Сейчас не шесть утра, а больше половины седьмого. Да, я действительно работаю. Точнее, работала до тех пор, пока вы не появились.

– И вы всегда работаете в шесть утра?

– В шесть тридцать. Нет, не всегда. Но накопилось много работы, и я думаю, что у меня не будет времени поработать днем. – Мэри–Энн засмеялась и похлопала его по руке:

– Пойдемте. Я приготовлю вам кофе.

Они направились к дому, и по пути Дэниэлс поинтересовался:

– Кстати, а что вы здесь делаете? Я имею в виду, что я знаю, чем вы занимаетесь: реклама, ассистент режиссера и все такое, но как вы здесь оказались? Вы хотите быть актрисой?

– Нет, еще глупее.

Сейчас девушка казалась менее уверенной в себе, более молодой и застенчивой.

Так как Мэри–Энн не продолжала, Мэл подбодрил ее:

– Кем же тогда?

– Режиссером.

Девушка произнесла это так тихо, запинаясь, что Дэниэлс едва смог расслышать ее слова. Как только Мэри–Энн выговорила это, она словно обрела силы, слова полились из нее потоком:

– Я хочу быть режиссером, Мэл. Я знаю, считается, что женщинам не следует даже думать об этом, но именно этого я хочу.