Полицейские и воры. Авторский сборник

Репортер Гарри Эдварде удобно расположился в кабинете Боба Холдемана, восседая за его письменным столом и разговаривая по телефону. Здесь же находились еще три человека, сидевшие на столах и единственном оставшемся стуле. По тому, как они бросились на него, когда он вошел в комнату, капитан понял, что они тоже репортеры. Сондгард поспешно отмахнулся:

– Мне нечего сказать. Не сейчас, не сейчас. Капитан подошел к Эдвардсу, тот поспешно закончил разговор и повесил трубку.

– Я надеюсь, вы делаете звонки не за счет театра, – заметил Сондгард.

– Конечно нет. Я работаю в серьезной компании.

– Это вы так говорите, – вставил один из репортеров. Капитан решил пошутить, прежде чем начать разговор, и поинтересовался:

– Значит, пока приехали только эти трое.

– Пока все, – подтвердил Эдварде, – но будет больше.

– Хорошо. Передайте всем следующее. Все репортеры должны оставаться здесь в театре. Я не хочу, чтобы кто–нибудь из них слонялся вокруг дома и заглядывал в окна. Мои люди наблюдают за домом, и не все они смогут отличить подозреваемого от репортера, так что может случиться некоторая путаница. Репортер по ошибке может даже схлопотать пулю, а мне потом придется приносить публичные извинения. Поэтому держите их здесь, хорошо? Эдварде громко засмеялся:

– Вы мне нравитесь, профессор. Ваше слово – закон.

– Прекрасно.

Сондгард снова вышел, обратив внимание на то, чего он не заметил, входя в театр: Гарри Эдварде прикрепил к одной из стеклянных дверей табличку: «Пресс–информация. Внутри, направо».

Капитан поблагодарил Бога за Гарри Эдвардса. Он снова кивнул Дейву, крупному светловолосому мужчине с красным лицом, выглядевшему на суше неуклюже и громоздко, потом вернулся в дом, чтобы заняться наблюдением.

***

– Который час? Мэл взглянул на часы:

– Половина второго.

Мэри–Энн грустно посмотрела на воду.

– Полтора часа, – проговорила девушка.

– Мы не собирались вспоминать об этом, – напомнил ей Дэниэлс. Молодой человек вытянул руку:

– Взгляни–ка туда. Где театр? Ты можешь его видеть?

– Нет.

– Ничего нет, кроме бильярдных шаров. Посмотри, вот тот оранжевый движется к бару. Что означает оранжевый? Пятерку, верно?

– Я не знаю. – Ее голос дрожал, Мэри–Энн слушала Мэла рассеянно, думая о другом. Дэниэлс встал:

– Пойдем. Мы хотели обследовать остров.

– Ладно. Только я думаю, нам лучше снять обувь, – девушка повернулась спиной к озеру и посмотрела в глубь острова, – он довольно болотистый.

– А как насчет змей?

– Парень, ты слишком весел. – Мэри–Энн улыбнулась, вновь обретя свое чувство юмора, и покачала головой:

– Змей нет. И кроликов, белок и прочей живности тоже нет. ,Мы одни пользуемся этим местом, если не считать детей.

– Дети приплывают сюда?

– Иногда. Я тоже изредка плавала сюда, когда была маленькой девочкой. На той стороне острова стоит старый полуразрушенный домишко, если он еще цел, конечно. Мы играли там в дочки–матери, а мальчишки в войну. Те, кто был внутри строения, изображали японцев, а те, кто снаружи, военных моряков.

– Давай посмотрим на этот домик.

– Я даже не уверена, что он еще там. Идем, мы вначале обойдем остров вокруг, а затем посмотрим все, что посередине.

Мэл автоматически взял ее за руку, и они отправились в путь по краю воды. Нигде на острове не было настоящего пляжа, воды озера медленно съедали островок, поэтому в том месте, где земля встречалась с водой, образовывался обычно крутой обрыв в фут или два, а затем густой слой грязи среди каких–то сорняков и кустов, растущих у самой воды. Из–за этого молодым людям приходилось двигаться медленно, держась чуть в стороне от берега.

Они потратили немало времени на дорогу сюда, и теперь солнце поднялось уже очень высоко и начало припекать. Наконец им удалось найти одно из немногих мест, где земля плавно спускалась к воде, образуя маленькую, поросшую травой полянку, окруженную кустами, там–то они и расположились. Поблизости росли и деревья, они оказались кривыми и чахлыми, но достаточно большими, чтобы предложить немного тени. Молодые люди немного посидели под ними, дружелюбно и беспорядочно разговаривая, рассказывая друг другу истории из своей прошлой жизни, чтобы лучше узнать друг друга. Около часу дня они съели ленч, еще немного отдохнули и наконец снова двинулись в путь.

Мэл не чувствовал полной уверенности в себе. Мэри–Энн казалась открытой, честной, дружески настроенной, она не возражала против того, что они здесь наедине, но Дэниэлс не мог понять, что это означает. Девушка нравилась ему все больше и больше, и Мэл боялся сделать что–нибудь не так, быть неверно истолкованным, он не хотел нечаянно оттолкнуть ее от себя.

Поэтому Дэниэлс боялся поцеловать ее. Мэл думал об этом постоянно с тех пор, как они высадились на остров, но пока он ни на дюйм не продвинулся в этом направлении.