Полицейские тоже любят

– Разве я могу это сделать? – спросил Сэм. Затем, прежде чем Райли смогла выразиться в том духе, что не может найти подходящих слов для осуждения этого поступка, Вьятт ответил на свой вопрос со вздохом облегчения: – Я не могу этого сделать. То, что она здесь, не ее вина.

– Я бы на твоем месте выкинула слово «вина» из своего лексикона, – посоветовала она серьезно. – Использование этого слова унизит Лайзу в собственных глазах, если ей придется их услышать. Вообще я бы не занималась этим совсем.

– Чем – этим? – не понял он.

– Прошлым, – пояснила Райли. – Какое Лайза имеет к нему отношение? Если хочешь, сделай тест на отцовство. Но тогда, если девочка окажется твоей дочерью, прими это как должное и исходи из этого.

Сэм не нуждался в тесте на отцовство. Как он уже говорил Макинтайр, у Андреа не было оснований лгать, а возраст малышки совпадает со временем их встречи. Лайза – его дочь. Он взглянул на напарницу:

– Ты будешь брать почасовую плату за полезные советы?

За иронией он прятал уязвленную гордость. Она понимала это. Ее ответ был столь же ироничный, как его вопрос:

– Поскольку ты мой напарник, первая сотня часов моих советов бесплатна.

Сэм чуть не заохал, когда представил, что будет слушать голос Макинтайр следующую сотню часов.

– Я лучше послежу за дорогой.

Уголки ее рта изогнулись.

– Я дам тебе знать, когда придет время выслушивать мои советы.

Сэм чувствовал, что время уже пришло. Но он не мог думать об этом сейчас, предвосхищать проблемы, которые возникнут в будущем. Перед ним стояла задача расследовать ограбление дома и по возможности поймать преступников.

Он повернул машину на ту улицу, где произошло ограбление. Объявил:

– Мы на месте.

– Я бы никогда не догадалась, – съязвила она.

В середине проезда перед домом внушительных размеров стояла полицейская машина, вынудив их припарковаться на обочине. Толпа любопытных зевак сдерживалась несколькими к'oзлами, расставленными в определенном порядке. Даже если бы всего этого не было, ярко-желтая лента с магнитной записью поперек фасада здания являлась стопроцентным доказательством того, что здесь работает полиция.

Выбравшись из машины, Сэм покачал головой:

– Надо думать, люди, живущие в этом поселке, располагают самой совершенной системой безопасности.

Райли смотрела на это иначе:

– Наоборот, эти люди полагают, что находятся в безопасности из-за того, что живут в отдельном поселке. Со временем они вбухивают деньги, которых вполне достаточно, чтобы купить собственное маленькое европейское княжество, и полагают, что это защитит их от плохих парней. Они не понимают, что богачи, в представлении плохих парней, – это свора зануд, которые не окажут сопротивления в случае нападения.

– Полагаю, в известном смысле это верно, – допустил Сэм.

– Спасибо. – Райли восприняла его комментарий как комплимент и одарила Сэма ослепительной улыбкой, перед тем как направиться к парадной двери. Перед ней стоял полицейский с непроницаемым выражением лица, настоящий мускулистый контрольно-пропускной пункт. Он и не пытался освободить ей путь. Райли предъявила ему удостоверение и полицейский жетон.

Лицо смягчилось, когда полицейский перевел взгляд с удостоверения на лицо Райли.

– Новенькая? – спросил он. В его темно-карих глазах проснулся интерес.

– Только что начала работать в отделе, – уточнила она. – Первый полный рабочий день.

– Она со мной, – сообщил удивленному полицейскому Сэм, появившись позади нее.

Тот тотчас узнал его:

– Понятно, детектив Вьятт. Но тебе не стоит особенно беспокоиться, – сказал он. – Я только что имел дело с репортером, который пытался проникнуть внутрь здания под видом родственника.

– Чем же он себя выдал? – полюбопытствовала Райли.

Когда офицер улыбнулся, на его правой щеке появилась ямочка.

– Неправильно назвал фамилию жертв ограбления, – ответил он, обрадованный возможностью поговорить о происшествии.

– Продолжайте в том же духе, – ободрила Райли патрульного полицейского и последовала за Вьяттом в дом.

Вьятт глянул на нее через плечо:

– Зачем все это?

– Для добрых отношений, – объяснила Райли. – Я пообещала себе, что если стану детективом, то не забуду, откуда вышла, и не стану держаться заносчиво с обычными полицейскими. Предполагается, что мы в одной команде, верно?

Неужели она говорит всерьез? В академии он думал, что она более эгоистична.

– Если погрузить палец в чашку черного кофе, то станет ли он приторно сладким?

Райли уже твердо решила, что Сэм не выведет ее из равновесия, независимо от характера его высказываний.

– Не знаю. Может, когда-нибудь попробую опустить палец. Но что плохого в желании установить добрые отношения с людьми?

– Я не говорю, что это плохо, но…

Судя по выражению лица Райли, она больше не слушала его. Вместо этого осматривала место. Только одна площадка винтовой лестницы, имеющая два спуска к выходу, заняла бы более половины квартиры Сэма.

– Каково? – спросил он.

Райли не в первый раз находилась в доме стоимостью во многие миллионы долларов.

Она обходила вниманием великолепие дома, сосредоточившись вместо этого на хаосе.

– Дом выглядит так, будто пострадал от урагана.