Полицейский-апаш

Аскотт продолжал задаваться вопросом, не находится ли он во власти тягостного кошмара, не приснилось ему всё это… Да, действительно, воспользовавшись отсутствием папаши Моша, он сделал Нини своей любовницей… Но он совершенно не помнил о том, что произошло позже… У него было впечатление, что он погрузился в глубокий сон. Во всяком случае, он ни на минуту не мог допустить даже в мыслях, будто отправился нанимать двух апашей! Но как тогда объяснить, что, пробудившись, он действительно обнаружил в своей квартире Нини?

Молодой англичанин также спрашивал себя, какие могут отсюда вытекать последствия лично для него и почему вокруг этой истории поднят такой шум. Впрочем, ответ ему предстояло получить в самом непродолжительном будущем…

Нини завершила свой туалет и вернулась в спальню. Она была такой же хорошенькой и имела всё тот же вид скромной невинности. Бросив на любовника взгляд, полный любви и сожаления, она направилась к выходу…

Однако комиссар, прежде чем уйти, счёл необходимым разъяснить Аскотту последствия своего визита.

— На основании всего происшедшего, — строго сказал он, — я составлю протокол. Предупреждаю вас, месье, что положение, в котором вы оказались, чрезвычайно серьёзно: оно может повлечь за собой суд присяжных… Ведь речь идёт, не больше и не меньше, как об изнасиловании и похищении! Я вообще должен был бы вас арестовать… Скажите мне спасибо… и оставайтесь в распоряжении органов правосудия!

— Что вы такое говорите? — воскликнул Аскотт.

Но комиссар только молча поклонился и вслед за остальными покинул комнату.

Несколько секунд англичанин стоял неподвижно, затем опрометью кинулся в прихожую.

— Мош!.. — позвал он. — Господин Мош!..

Старый бандит, уже начавший было спускаться по лестнице, повернулся и вновь вошёл в спальню.

— Что вам угодно, сударь? — холодно спросил он.

— Нам надо поговорить… — произнёс Аскотт дрожащим от волнения голосом, увлекая его в комнату, служившую библиотекой и рабочим кабинетом. Вынув из ящика письменного стола чековую книжку, англичанин обмакнул перо в чернила и приготовился писать.

— Сколько? — спросил он.

— Простите? — сказал старый бандит, прикидываясь, будто не понимает, о чём речь.

— Я спрашиваю, на какую сумму я должен выписать вам чек, чтобы всё это кончилось…

Жадность блеснула в глазах Моша, но он сдержал себя. Его план был рассчитан на большее… Мош разыграл благородное негодование.

— Как вам не стыдно, сударь! — воскликнул он. — Вы меня оскорбляете! После того, что вы сделали с моей племянницей, вы осмеливаетесь предлагать мне деньги?! Нет, вы плохо меня знаете! Я в такие игры не играю! Пусть дело идёт своим чередом…

Бледный, как мертвец, Аскотт стал умолять старого мошенника:

— Послушайте, Мош, ведь мы друзья…

— Мы были ими…

— Мош, Мош… Я не хочу скандала!

— Нини, моя племянница, обесчещена…

— Но есть же способ как-то уладить…

— Религия и общество дают нам только один способ для этого…

Аскотт задрожал: он понял, что имел в виду его собеседник.

— Вы говорите о женитьбе? — спросил он. — Вы хотите, чтобы я женился на Нини?.. Но вы забываете, что я аристократ!

— Лорд Аскотт — это не вы, это ваш отец, — уточнил Мош.

— Но я его сын… его потомок…

— Младший сын! Вы не наследуете титул… И ничто не мешает вам жениться на порядочной девушке, которую вы совратили!

— Мош, дружище Мош! — умолял англичанин. — Давайте договоримся! Я за деньгами не постою!

— Хватит! — с возмущённым видом воскликнул старый мошенник. — Я уже ответил вам так, как только и может отвечать человек, обладающий честью, совестью и благородным сердцем! Если вы готовы загладить свою вину посредством брака, я готов пойти вам навстречу… Если же нет, то мы встретимся в суде!

С этими словами Мош величественно покинул кабинет, оставив Аскотта бледного, с раскрытой чековой книжкой и пером, зажатым в дрожащих пальцах…

18. ФАНТОМАС ПРОТИВ ФАНТОМАСА

В аллеях обширной парковой зоны, примыкающей к Парижу со стороны Булонь-сюр-Сен и застроенной частными особняками и роскошными виллами, в этот вечер царило необычное оживление. Целая вереница конных экипажей, роскошных лимузинов и демократических такси тянулась в одном направлении — к чугунным решётчатым воротам некоего частного владения, расположенного между городскими оранжереями и Булонским лесом.

Это имение вот уже несколько месяцев принадлежало эрцгерцогине Александре, близкой родственнице короля Гессе-Веймара, одной из самых ярких представительниц иностранной колонии в Париже. В высшем обществе только и было разговоров, что о её красоте, богатстве и щедрости. Её остроты передавались из уст в уста.