Полицейский (Архив сыскной полиции)

– Ты бы, батюшка Александр Петрович, в приставы попросился. Не дело такому господину по ночам разбойников ловить. А у пристава жизнь тихая. Потом купцы к нему всегда с благодарностью… – Попрошусь, Сергеевна, чуть позже попрошусь. – Вот и хорошо. Тогда хоть заживем. Противно и длинно зазвонил телефон. – Меня уже нет. Бахтин натянул пальто, надел галоши и вышел.

– Вас господин начальник разыскивает, – сказал дежурный надзиратель. – Скажите, сейчас буду.

Бахтин разделся и пошел к Филиппову. Начальник сидел за столом в полном сиянии полугенеральской формы.

К трехсотлетию дома Романовых в тринадцатом году его произвели в статские советники. Чин промежуточный. Уже не полковник, но еще не генерал. У стены на стульях два офицера, капитан и поручик.

– Знакомьтесь, господа, – сказал Филиппов, – это наш лучший криминалист Бахтин Александр Петрович. Офицеры вскочили, звякнув шпорами.

– А это, Александр Петрович, скажем так, наши коллеги из контрразведки, капитан Устимович и поручик Грачев.

– Господин Бахтин, – капитан взял бумаги на столе, – кажется, вы занимаетесь этим неприятным делом? – К сожалению.

– Мы принесли вам все документы, касаемые бывшего поручика Копытина. Между нами, бежал он с позиций не просто так. Дело в том, что кто-то дал ему сигнал. В 1913 году в Варшаве Копытина завербовала германская контрразведка. Он проигрался, был весь в долгах, этим воспользовались. Бежал он с позиций, узнав, что мы должны его арестовать. Отец его погиб в Порт-Артуре, мать умерла. Его воспитывал дядя. Сенатор Лодкин, брат матери.

– Постойте, это какой Лодкин? Не тот, что упоминался в связи с аферой в Дворянском земельном банке.

– Да, но, скажем так, Сенатская комиссия решила не выносить сор из избы. Сейчас он член правления Волжско-Камского банка и имеет акции нескольких железных дорог. В общем, господин весьма богатый и с разветвленными связями. – У вас есть список похищенного?

– Мы принесли. Дело Копытина в связи со смертью нами прекращено. Факт кражи, юрисдикция ваша. Так что, позвольте, господин статский советник, откланяться.

– Спасибо, господа, что вы так любезно откликнулись на нашу просьбу. Истинный пример сотрудничества военных и гражданских властей. Но так вас отпустить не могу. Потому прошу в соседнюю комнату, откушать, чем Бог послал. – Филиппов гостеприимно указал офицерам на дверь. – А вы, Александр Петрович, к должности немедля приступайте, а то вас, батенька, свидетели заждались.

Бахтин усмехнулся. Любил их начальник всевозможные застолья и устраивал их по любой причине, словно собирался перед отставкой наесться за казенный счет. В Департаменте полиции уже поговаривали, что на место Филиппова метят коллежского советника Кирпичникова. У дверей своего кабинета Бахтин увидел давешнего сторожа. Он сидел на стуле, положив руки на колени, опасливо поглядывая на проходящих людей. – Тебя господин Литвин вызывал? – Так точно, ваше высокоблагородие. – Чего же ты сидишь? – Не могу знать.

Бахтин приоткрыл дверь, в кабинете Литвин допрашивал солидного господина в дорогом пальто с шалевым меховым воротником. – Орест, вам нужен сторож? – Нет, Александр Петрович. – Иди, братец, спасибо тебе.

Старик радостно вскочил и зашагал к выходу. Бахтин вошел в кабинет. Литвин встал. – Так вы и есть Илья Семенович?

– Да, – ответил господин в пальто, – я Илья Семенович Малкин. – Моя фамилия Бахтин…

– Как же. – Малкин вскочил, улыбнулся не без приятности. – Читал о вас в газетах. Я, господин Бахтин, весьма люблю криминальные сюжеты. Я видите ли, драматург.

– Ах вот как, – Бахтин достал портсигар, – угощайтесь. Они закурили. – Каких пьес автором изволите быть?

– Я пишу-с под псевдонимом Илья Осенин, все больше сценки из народного быта, да уголовные драмы.

И Бахтин вспомнил Тверь, театр и спектакль «Ожерелье графини», чудовищную белиберду, написанную в духе плохого французского романа, но театр работал на аншлаге. – Я видел вашу пьесу в театре в Твери. – «Ожерелье графини»?

– Именно. Нам очень приятно сделать с вами знакомство, господин драматург, но суровая реальность полицейской службы предписывает допросить вас по всей строгости.

– Так сделайте одолжение, позвольте, я только пальто сниму.

– Располагайтесь, как вам удобно. Я сейчас чаю прикажу. Распорядитесь, Орест. Литвин вышел.

Илья Семенович снял пальто, оказался в английском пиджаке, дорогом галстуке «павлиний глаз» и пестром жилете. – Слушаю вас. – Видимо, суть дела вам мой помощник разъяснил.

– Да, так мне скрывать нечего. – Пальцы Малкина нервно пробежали по брелокам цепочки часов. – Вот и хорошо. Что за люди были в театре?

– Так вот какое дело, господин Бахтин, я, видите ли, игрок… – Карты, бега, рулетка?

– Избави Бог, на бегах никогда не был, карты дома, с гостями, по маленькой, а рулетку лишь в синематографе видел. Я люблю бильярд. Играю в гостинице «Стрелка»… – Каменноостровский, 2?

– Именно. Играю там давно, уж больно столы хорошие, да публика все больше наша, театральная. Но, конечно, бывают и чиновники, и иные господа. Давеча играл с одним гостем. Он часто там бывает с приятелем… – Кто такие?