Полицейский и призрак

Мебель была громоздкой: высокая кровать с деревянными столбиками, едва прикрытая брошенным поперек одеялом; круглый стол на одной ноге и два массивных стула с резными спинками. На полу ковер, цветочный орнамент которого был почти полностью стерт. На фоне такой убогой обстановки поражал своей новизной очень дорогой магнитофон, стоявший посреди стола и продолжавший что-то тихонечко гудеть про себя, а на одном из стульев покоился кожаный «дипломат». По всей вероятности, на ковре у кровати лежал лицом вниз его владелец.

Я поставил лампу на стол возле магнитофона, однако его проклятое гудение начало действовать мне на нервы. Я выключил машину, прежде опустившись на колени возле распростертого тела, затем осторожно перевернул его на спину.

Мужчина был молодым, что-нибудь около двадцати пяти, и красивым, в широко раскрытых глазах застыл ужас.

Я одурел от совершенно невыносимого зловония и с большим трудом сумел справиться с приступом рвоты, что для меня было нехарактерно. Переборов позорящую лейтенанта полиции слабость, я сумел более внимательно осмотреть тело, лежащее возле моих ног. Генри Слоукомб был действительно мертв, кто-то ухитрился со свирепостью горного льва вырвать у него глотку.

Глава 2

Мерцающее белое видение терпеливо ожидало меня внизу у лестницы. Когда я подошел совсем близко, лампа высветила блеск ее густых черных волос и безмятежное выражение лица с поразительно нежной белой кожей.

— Он ведь умер, не так ли? — вкрадчиво спросила она.

— Умер.

— Он был… — Она заколебалась: — Ему перегрызли горло?

— Откуда вы знаете?

— Значит, это была Леди в сером, — пробормотала она едва слышно, — бедный Генри! И бедная Марта! Я умоляла его не быть дураком, но его ничем не оправданная самонадеянность и невежество не позволяли прислушаться к моим словам. — Она медленно покачала головой. — Теперь, лейтенант, вы, разумеется, попытаетесь отыскать логический ответ?

— Разве не за это мне платят деньги? — пожал я плечами. — Кто вы такая, для начала?

— Я Джастин Харвей. Этот дом принадлежит моему отцу, Эллису Харвею.

— Он сейчас здесь?

— В столовой.

— С остальными? Кто эти остальные?

— Моя младшая сестра Марта, мой дядя Бен и Джордж Фароу.

— И человек наверху — Генри Слоукомб?

— Правильно, лейтенант.

— Друг семьи?

— Он хотел жениться на Марте, — пояснила Джастин, — отец этого не одобрял, вот почему Генри так настаивал на том, чтобы провести эту ночь в комнате одному. Мы предупреждали, умоляли этого не делать, но ничто не могло его переубедить.

Неожиданно вспыхнул свет, и я пару раз моргнул: во-первых, потому, что он ослепил меня после темноты, а во-вторых, потому, что Джастин была потрясающе прекрасна, гораздо красивее, чем при слабом свете керосиновой лампы.

Она улыбнулась и забрала у меня лампу:

— Это вам больше не понадобится, лейтенант!

Задув ее, Джастин торжественно понесла лампу перед собой наподобие талисмана в ожидании того, что я задам ей традиционные «несколько вопросов».

— Возможно, я уже помешался, — откровенно признался я, — поэтому мне необходима помощь. Если у этой истории имеется начало, быстренько изложите мне его, пожалуйста. Почему Слоукомб решил провести ночь в той комнате совершенно один?

— Из-за Леди в сером, — она почти прошептала, — это наше фамильное привидение, если хотите знать. Когда-то та комната была ее, она наложила на нее проклятие, но это долгая история, лейтенант. Не желаете ли сначала поговорить с остальными?

— Нет! — буркнул я. — Они мне сообщат лишь дополнительные сведения об этой Леди в сером, которой вы сейчас меня потчуете. Мне безразлично, насколько длинна эта история, времени в моем распоряжении сколько угодно.

Она жестом указала на дверь, находившуюся на полпути между лестницей и входом:

— Мы можем пройти вон туда и почувствовать себя более комфортно, лейтенант.

— Замечательно! Идите вперед, я же, пожалуй, сначала позвоню в офис шерифа. Где находится телефон?

— В этой же комнате. — Уголки ее губ невольно изогнулись в насмешливой ухмылке. — Вы предпочитаете, чтобы я подождала в коридоре, пока будете беседовать?

— Мне нечего сообщить такого, чего бы вы не знали.

Как семейство Харвей называло эту комнату, я не смог сообразить. Мебель была почти такой же «привлекательной», как и в комнате наверху, разве что состояние ковра было немного лучше. Во всяком случае, я решил, что эта комната могла бы быть использована в качестве приемной в похоронном бюро, если на каминную полочку добавить чучело попугая. Джастин Харвей села в одно из кресел, сложила на коленях руки и стала терпеливо ждать, когда я закончу переговоры.

Я изложил Лейверсу одни только факты, не упоминая об атмосфере дома, потому что посчитал, что у нас и без того проблем выше головы. Он сказал, что немедленно пришлет доктора и труповозку, и осведомился, не хочу ли я, чтобы он позаимствовал у Паркера парней из криминальной лаборатории. Я сказал, что идея прекрасная, пока он станет все это организовывать, пусть отправит сюда сержанта Полника.