Полицейский из библиотеки

— Друг! — воскликнул Крейг. В голосе его мгновенно послышалась вся гамма звуковых оттенков. — Запомни, выступление не должно быть не более 30 минут, плюс, может быть, десять минут на вопросы. Ты и впрямь можешь потрясти своими причиндалами, если хочешь. Сомневаюсь, что кто-то увидит, но…

— Крейг, — сказал Сэм, — довольно.

— Ну прости! Shеh mah mouf, — Крейг захихикал, вероятно, от облегчения.

— Послушай, почему бы нам не закончить наш спор? — Сэм потянулся за успокоительными таблетками, которые он держал в ящике своего стола. Он вдруг почувствовал, что ему понадобятся несколько таблеток в ближайшие сутки. Похоже на то, что мне придется составлять речь.

— Договорились, — сказал Крейг. — Только помни, обед в 6, речь в 7.30. Как говорят на Гавайской волне, Aloha!

— Aloha, Крейг, — сказал Сэм и повесил трубку. Он уставился на телефон. Он почувствовал, что что-то горячее поднимается у него в груди и подступает к горлу. Рот у него приоткрылся, и он почувствовал отрыжку продукт работы желудка, который пять минут тому назад был довольно спокоен.

Он проглотил первую таблетку, которой суждено было стать одной из многих.

3

Вместо того, чтобы идти играть в кегельбан в тот вечер, Сэм Пиблз заперся в своем кабинете, положив перед собой желтый блокнот с линованными листами, пачку сигарет «Кент» и упаковку прохладительного из 6 банок. Он отключил телефон, закурил и уставился на желтый блокнот, Спустя пять минут он написал в начале верхнего листа:

БИЗНЕС В МАЛЕНЬКОМ ГОРОДЕ:

ИСТОЧНИК ЖИЗНЕННОЙ СИЛЫ АМЕРИКИ

Он произнес это вслух, и ему понравилось, как это звучит. Ну…. может, не то что понравилось, но с этим можно жить. Он произнес это громче, и ему это понравилось больше. Чуточку больше. На самом деле малый бизнес не так уж хорош; приходилось даже сосать лапу, но не кричать же: «Коммунизм: угроза или опасность». И Крейг прав, большинство из слушающих наутро с похмелья не смогут вспомнить, что они слышали накануне. Заметно воодушевившись, Сэм начал писать. «Когда я в 1984 году переезжал в Джанкшн Сити из более или менее процветающей метрополии Эймиз…»

4

«… и вот почему я знаю теперь, как я знал это в то ясное сентябрьское утро 1984 года, что малый бизнес — это не просто источник жизненной силы Америки, но и яркий и искрящийся источник жизненной силы всего западного мира.»

Сэм остановился, загасил сигарету в пепельнице на своем столе в конторе и с надеждой посмотрел на Нейоми Хиггинз.

— Ну, что вы думаете об этом?

Нейоми была симпатичной молодой женщиной из Провербии, города в четырех милях от Джанкшн Сити. Она жила в стареньком доме у реки Провербия со своей старенькой мамой. Многие члены клуба Ротари знали Нейоми, и время от времени завязывались споры о том, кто сдастся первым, мама или дом. Сэм никогда не знал, кто выиграет пари, но окончательное решение от них не зависело.

Нейоми закончила городской коммерческий колледж в штате Айова и владела стенографией. Поскольку она была единственной местной женщиной, владеющей этим искусством, на нее был большой спрос среди немногочисленных бизнесменов Джанкшн Сити. У нее еще были исключительно красивые ноги, но это ей не мешало. Она работала по утрам пять раз в неделю для четырех мужчин и одной женщины: двух адвокатов, одного банкира и двух продавцов недвижимости. Во второй половине дня она возвращалась в свой старенький дом, и когда она не ухаживала за своей старенькой мамой, она печатала расшифровку стенограмм.

Нейоми работала на Сэма Пиблза по пятницам с 10 до 12 утра, но в это утро он отложил в сторону корреспонденцию, хотя на некоторые письма надо было срочно ответить, и попросил Нейоми послушать что-то.

— Конечно, — ответила Нейоми. Она немного заволновалась, как будто подумала, что Сэм, которому она изредка назначала свидания, намеревается сделать ей предложение. Когда он объяснил, что Крейг Джоунз предлагает ему заменить пострадавшего акробата и что он хотел бы, чтобы она послушала его выступление, она успокоилась и прослушала всю его речь, целых 26 минут, с неослабевающим вниманием.

— Не стесняйтесь, говорите честно, — закончил Сэм свою речь, прежде чем Нейоми смогла раскрыть рот.

— Речь хорошая, — сказала она. — Довольно интересная.

— Нет, так не пойдет, не щадите моих чувств. Говорите начистоту.

— Я говорю вам честно, действительно хорошо. К тому же, когда вы начнете говорить, все они уже…

— Да, они все окосеют, я знаю. — Такое предположение поначалу успокаивало Сэма, но теперь это его чуточку обескураживало. Слушая самого себя, он вдруг подумал, что речь действительно хороша.

— Есть одна вещь, — задумчиво сказала Нейоми.

— Да?

— Что-то… знаете ли… суховато.

— Неужели, — сказал Сэм. Он вздохнул и потер глаза. Он работал до часа ночи; сначала писал, затем редактировал.

— Но это легко исправить, — заверила она. — Просто пойдите в библиотеку и возьмите пару нужных книг.