Полицейский ринг

— Волнуюсь, как перед свиданием, — усмехнулся Гуров. — А всего-то — результаты вскрытия.

— Ничего, это у тебя по молодости лет, — тихо засмеялся напарник. — С возрастом пройдет.

— Ну да, — серьезно произнес Гуров. — С возрастом многое проходит. И где там Петр? Вот тоже, генерал называется! Генерал должен в кресле сидеть и командовать из-за стола. А он ходит по коридорам. Не солидно!

— Чего-чего? — раздался басовитый голос вошедшего Орлова. — Пытаешься наступить бюрократической ногой на мой демократично-либеральный стиль руководства?

— Ты акт принес? — нетерпеливо спросил Лев.

— Принес, пошли знакомиться с содержимым. Я там парой слов перекинулся с нашим медиком. Забавные вещи творятся на этом фронте. И вам, кстати, это в работе учесть бы надо.

Сыщики подошли к приставному столу возле рабочего стола генерала и уселись напротив друг друга. Орлов водрузил на нос очки и стал листать материалы вскрытия тела Лобачева.

— Так, что у нас тут? Значит, осложняется процессами тления… ну, это понятно и без экспертизы. Так, это тоже опустим, общую часть. Это мы и сами знаем, сами задание сочиняли. Вот, ребята… допинг в крови у Лобачева был… названия — черт ногу сломит! Ну, одним словом, он принимал препараты, которые помогают быстро восстанавливаться после больших физических нагрузок.

— Обычное дело, — пожал плечами Крячко. — Это на всех уровнях процветает. Одни препараты запрещают, находятся аналоги и снова до поры до времени принимаются спортсменами. Там ведь целая война, в этом антидопинговом комитете, идет. И в нашем, и в международном.

— Все, профессор? — осведомился Орлов. — Тогда поехали дальше. Наши умники сумели выделить одну интересную вещь из категории ядов, что, по их мнению, и послужило причиной смерти.

— Значит, все-таки… — Гуров стиснул кулаки на столе.

— Естественно, — кивнул генерал. — Сейчас выговорю название… батрахотоксин!

— Что это? — немного рассеянно спросил Лев, откинувшись на спинку кресла и сидя в глубокой задумчивости, что-то усиленно прокручивая в голове.

— Это как раз то, о чем я с медиком успел перекинуться парой слов. Яд, который нашли в крови Лобачева, не естественного, не природного происхождения, а синтетический, созданный искусственно.

— А природное его происхождение каково? — поинтересовался неугомонный Крячко.

— В природе он содержится в коже каких-то экзотических американских лягушек. Один из самых сильных нейротоксинов в мире. Говорят, слона может легко завалить одна такая лягушечка.

— Слоны в Америке не водятся, — заметил Гуров, продолжая о чем-то напряженно думать.

— Еще один профессор, — проворчал Орлов и снова нацепил на нос очки. — Я для образа сказал. Так вот, этот яд поражает нервную систему, особенно ту ее часть, которая связана с сердечной мышцей. При попадании яда в организм происходит затруднение дыхания, ощущается сердечная недостаточность, ну и… быстрая смерть. Вот почему так легко во время первого вскрытия остановились на версии сердечного приступа. Ты о чем так глубоко задумался, а, Лев Иванович?

— О том, что срочно надо писать задание патологоанатому для вскрытия тела Полякова. Пусть сразу ищут этот яд.

— Резонно, — согласился Орлов. — Есть основания полагать, что в одной банде и одни способы приняты. Не думаю, что у них там разнообразие экзотических ядов.

— Надо кое-какие прошлые дела поднять, что-то у меня на памяти крутится. Когда-то мы уже сталкивались с синтезированием ядов. Не помню, в каком деле это просквозило. Доказательств тогда, как мне помнится, не удалось найти, но факт промелькнул. Только вот в каком деле?

Пролетели еще одни сутки. Гуров рылся в своих старых ежедневниках, перелистывал файлы на компьютере. Ему не давало покоя воспоминание, что когда-то всплывало изготовление синтетических ядов. Если вспомнить, в связи с каким делом, кто там фигурировал, может, сейчас и расследование пошло бы быстрее. Он хотел спросить Крячко о фамилии одного из уголовников, по которому они работали несколько лет назад, но Стас куда-то вышел из кабинета.

Гуров откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. Нет, подумал он, таким способом не вспомнить. Надо прекращать эти раскопки. Надо просто ходить, думать об этом деле, и оно в памяти всплывет само. Не надо память насиловать. Она умная, просто не всегда быстро действует. Мысль о собственной памяти в таком образе Гурову понравилась, и он улыбнулся. И все-таки, куда делся Станислав?

Крячко вошел быстрым шагом и помахал листами бумаги над головой:

— Все! Теперь ни сомнений, ни споров! В приемную принесли результаты вскрытия тела Полякова.

— Тот же синтетический яд, что и в крови Лобачева?

— Да! — Крячко плюхнулся на стул возле стола Гурова и бросил перед ним бумаги.

— А поквартирный обход ничего не дал, — покачал головой Лев. — Кто и как этот яд подсунул Полякову? Ведь все лекарства у него на столе были настоящими. И он, видимо, почувствовав себя плохо, решил принять что-то, но не успел. Станислав, там кто-то был в квартире. И дверь поэтому не заперта осталась.