Полиция Гирты (СИ)

— Конечно же нет — тут же сменив тон, рассудительно ответил Эрсин — я слишком высокопоставленное лицо, чтобы кто-то осмелился официально произнести всерьез подобное предположение. Также как и то, что все прекрасно знают, но никто никогда не признается, что виновница кровавых убийств, под формальным предлогом расследования которых вы сюда явились, не кто иная, как племянница светлейшего сэра Вильмонта Булле и дочь сэра Жоржа, да продлятся под солнцем его дни, прежде чем его душа будет гореть в аду, леди Элеонора Клара Ринья. В оккультных кругах более известная как Мапса-Тигга Наследница, волчья ведьма. Это знают все, и сэр Вильмонт и мэтр Максимилиан Курцо и сэр Август и сэр Гесс и даже Лео но, уверен, что вам не сообщили, потому что по бумажке она вроде как родственница сэра Булле, почти как Вероника, и это политика. По глазам вижу, думаете — вранье. Нет, сущая истина. Вот вы думаете, что демоны всегда лгут? Вас так учили? А вот и нет. Да, я конечно люблю иногда прихвастнуть, шикануть, пустить в глаза пыль — это моя слабость. Помистифицировать, ради собственного удовольствия ввести в заблуждение… Это бывает забавно, но опускаться до откровенной лжи — в большинстве случаев это бессмысленно. Учитывая все те сугубо человеческие лицемерие, продажность и глупость что творятся вокруг опять же сугубо по злой воле самих же людей, правда бывает гораздо веселее и забавнее всякой лжи. Да и вообще лгать это просто несолидно. Особенно в моем возрасте и должности, на которой я состою при дворе сэра Ринья.

Он подался чуть вперед и детектив вздрогнул от того, что оранжевые глаза Поверенного вспыхнули словно бы прямо перед его лицом.

— Я рационалист — веско сообщил Эрсин — как и все остальные кому подобен я и кто подобен мне. Излишество излишне. Пустая растрата времени и сил неприемлема, потому что, как известно из первого закона экономики, как бы они не были велики, они всегда ограничены.

— Тогда зачем вы все это говорите? — обдумав его слова, задал вопрос детектив.

— Предположим, я ученый и провожу эксперимент — одобрительно улыбнувшись догадливости собеседника, сообщил Эрсин — можно ли изменить предначертанное, если человек будет знать о том, что с ним случится.

— Предначертанное?

— Да. Вы же знаете, что предопределенность хода событий не отменяет свободы воли и выбора. Говоря развернуто, любой ваш выбор предопределен тем, кто сотворил все это, но делаете вы его сугубо по собственной воле, что и порождает все те веселые вещи, которые творятся на земле. Предательство Иуды было известно заранее. Чисто теоретически он мог бы и не совершать его. Не было ни одной объективной предпосылки к его поступку, но тем не менее, именно через него свершилось торжество вашей веры. Так вот. У меня вопрос, эта… дама с косой, ну та самая, что пописывает себя в этих местечковых газетенках, как Анна Мариса, как вам она во всех отношениях? Ничего личного, без обид, это сугубо конфиденциально, для анкеты в рамках моего исследования.

Вертура нахмурился. Глаза Эрсина снова стали человеческими, но от этого стало не легче. Теперь они стали такими внимательными, что словно заглядывали в душу. Детектив почувствовал омерзение, как будто крепкие теплые руки Поверенного сжали его плечи, и что-то тяжелое и инородное неприятно сдавило сердце. От этого нескромного мысленного прикосновения, вернее вторжения в его душу, детективу стало дурно, захотелось сжать кулак и ударить Эрсина по лицу, а потом вымыть руки, как будто бы он вляпался в какую-то невидимую грязь или экскременты.

Он вспомнил принцессу Веронику: она тоже могла касаться мыслями, но с женщиной это было совсем по-другому. Даже ободряюще-приятно при всей необычности и резкости ее натуры, как острый морозный луч, что пронизывал насквозь, или яркий, обжигающий, холодный свет. Но такое же мысленное прикосновение Эрсина, что без спроса вломился в его разум и сердце, и словно бы схватил его за лицо горячей и властной рукой, было просто отвратительным — настолько пристально и нескромно Поверенный смотрел в лицо детективу.

Но Вертура уже знал, что делать. Он сложил пальцы троеперстно и осенил себя крестным знамением, как щитом закрываясь от этого взгляда, и этих дурных и пакостных, как будто извне, наполнивших его голову мыслей. Он собрался прочесть про себя «Отче наш», но креста хватило — миг, все мысли и чувства вернулись на свои места, как будто ничего и не было.

— Отлично, теперь вы сами во всем убедились — как бы невзначай, отмахнулся от креста и брезгливо стряхнул в сторону пальцами, Эрсин — идем дальше. Что вы сделаете, если я скажу, что ваша новая подружка предаст вас в самый ответственный момент?

— Ничего не скажу, это беспредметное заявление — решив дослушать, чем закончится эта беседа, а уже потом сделать выводы и принять меры, ответил первое, что пришло на язык, детектив.

— И правильно сделаете, так как это предопределено — продолжал Эрсин — как предопределено и то, что вы снова встретите Каю Райне. Вы выручите ее из беды, а потом…