Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)

— Все благодаря астрономии, — добродушно произнес мистер Кэмпион. — Правильно себя подашь — считай, полдела в кармане. Что же мне, вечно строить из себя недоумка? На самом деле все очень просто: я этого Джорджа уже один раз видел. Он весьма похож на Уильяма, а когда тот начал описывать кузена, я быстро сообразил, что к чему.

Маркус поднял на него вопросительный взгляд, но Кэмпион не стал распространяться о сегодняшней встрече с Джорджем и мисс Блаунт в лондонской подворотне. Вместо этого он задал вопрос:

— А ты-то сам слышал про Джорджа?

Маркус помедлил.

— Я знал, что у них есть какой-то родственник, — уклончиво ответил он. — Между прочим, слышал от Джойс.

Мистер Кэмпион задумчиво посмотрел на бывшего однокурсника. Положение было весьма щекотливое.

— А ты не знаешь, почему мисс Блаунт могла бы помалкивать о Джордже, боясь впутать его в это дело? — как бы невзначай спросил он.

— Нет, — удивился Маркус. — Ей-то что? За всю жизнь они с Джорджем, наверное, и двумя словами не обменялись. — Он облегченно вздохнул. — Все-таки судьба бывает благосклонна. Конечно, Уильям и Сили не очень-то ладили, но появление этого проходимца снимает подозрение со старикана, верно? В конце концов, раз явного мотива ни у кого не было, собак теперь должны спустить на подозрительного типа.

— Если бы все было так просто, — сказал мистер Кэмпион, пожимая лапу Фуну, который вдруг изъявил желание это сделать. — Хотя, может, ты и прав.

В голове у него крутились три вопроса, на которые ответов пока не было: зачем Джорджу Фарадею преследовать инспектора Оутса на улицах Лондона, если он и есть убийца? Почему он сбежал, увидев Джойс Блаунт? А самое удивительное — почему она утверждает, что незнакома с этим человеком? Невольно пришли на ум ужасы безотрадной жизни в особняке Фарадеев, столь красочно описанные Маркусом. Кроме того, мистер Кэмпион гадал, зачем связывать по рукам и ногам жертву, которую планируешь застрелить в упор. Он беспокойно поежился в кресле: ужасы его никогда не манили.

А на следующее утро, разумеется, пришла весть о втором убийстве в «Обители Сократа».

Глава 5 Тайная страсть тетушки Китти

Мистер Кэмпион никогда не был жаворонком; спустившись наутро в столовую, он обнаружил, что Маркус не только его опередил, но и уже вовсю развлекает там гостью. Кэмпион сразу понял, сколь невиданное это дело в Соулс-корте, и с легким потрясением взглянул на рыжеволосую девушку с беличьими чертами лица и глазками-бусинками, озадаченно смотревшими на него поверх чашки кофе. Несмотря на происходящее, вид у Маркуса был бодрый и оживленный. Когда Кэмпион вошел, он встал и представил друга гостье.

— Знакомься, Кэмпион, это мисс Энн Хельд. Энн, перед вами тот самый человек, на которого мы возлагаем большие надежды: он должен вытащить нас из этой заварухи.

— Ах, ну надо же! — вежливо воскликнула мисс Энн Хельд. — Доброе утро!

На вид ей было лет двадцать пять; личико бойкое и приятное, хотя и не сказать, что красивое в общепринятом смысле этого слова. Она вела себя так естественно и так по-американски, что мистер Кэмпион сразу перестал удивляться оживлению друга, которого должно было вогнать в ступор столь раннее появление гостьи в его доме.

Мисс Хельд объяснила причину своего визита:

— Утром я увидела газеты и тут же отправилась к Маркусу — узнать, чем я могу помочь Джойс. Мы с ней очень дружны. Видите ли, в особняке Фарадеев телефона нет, а заходить к ним неудобно — вряд ли они сейчас пускают в дом чужих людей, учитывая обстоятельства.

— А я как раз говорил Энн, — вставил Маркус, — что был бы очень признателен, если бы она позволила Джойс некоторое время пожить у нее. По правде говоря, совет Уильяма Фарадея не лишен смысла.

Мистер Кэмпион промолчал. Обеспокоенность дядюшки Уильяма — себялюбца каких поискать — душевным благополучием Джойс еще вчера показалась ему странной.

— Верно, а я ответила Маркусу, — продолжала мисс Хельд, взглянув на Кэмпиона блестящими карими глазками, — что обязательно ее приглашу, вот только она вряд ли согласится. Конечно, Маркус может настоять на своем… — Она перевела взгляд на последнего и хитро улыбнулась. — Но вряд ли выпускник лучшего учебного заведения Англии позволит себе такой поступок — особенно теперь, когда нам, женщинам, предоставили столько свободы.

— Хм, ну почему же, — благодушно произнес мистер Кэмпион, — на Маркуса иногда и не такое находит. Кто, по-вашему, снабдил памятник Генри VIII на площади Игнатия одним из полезнейших бытовых изобретений современности? Столь доблестного подвига не совершали в Кембридже с тех самых пор, когда мой почтенный дядюшка, епископ Девайзский, проделал то же самое туманной ночью, переодевшись в некую миссис Блумер, которая якобы остановилась в городе проездом. Это я к чему? Выдержки и силы духа Маркусу не занимать.

Маркус посмотрел на Кэмпиона с возмущением и укоризной.

— Если ты вздумал предаваться воспоминаниям — а я искренне надеюсь, что это не так, — то поверь, дружище, я тоже могу рассказать порочащую тебя историю. И не одну.