Полиция на похоронах. Цветы для судьи

– Знаю, – резко произнесла Джина. – За недостаточностью улик! И что хорошего? Я обсудила это с Ричи, он, как и я, пришел в ужас. Разве ты не понимаешь – оправдание лишь спасет Майку жизнь. Ему уже нанесен непоправимый ущерб.

Она подалась вперед – смышленое лицо повернуто к Кэмпиону, взгляд непреклонен.

– Пойми… – Джина подбирала слова, словно говорила с ребенком. – Если Майка оправдают, не найдя настоящего убийцу, люди все равно будут думать, что убил Майк. И если увидят его рядом со мной, для них это лишь послужит подтверждением…

– Разве так важно, что думают люди? – вяло спросил мистер Кэмпион.

– Конечно, важно, – сердито ответила Джина. – Их мнение формирует истину. То, что думают все, и есть истина.

Мистер Кэмпион промолчал; он знал по собственному опыту – разглагольствования на тему морали редко служат утешением тому, кто по-настоящему страдает.

– Убийство кто-то совершил, – продолжала Джина. – Кто? Я думаю об этом снова и снова, так часто, что порой кажется – сейчас сойду с ума и поверю в собственную виновность. Убийца умен – инсценировал несчастный случай, – однако не представляет, насколько умны полицейские. Альберт, это ведь не Майк, скажи?

– Нет, – произнес мистер Кэмпион тихо, однако с полной убежденностью. – Не Майк.

– В одиночестве можно бог знает до чего додуматься, всему веришь.

Джина издала неуверенный смешок и умолкла, повернув голову ко входу.

Стукнула дверь: пришел Ричи. Он был возбужден, а потому еще более неловок, чем всегда; пересек комнату, опасно пошатываясь.

– Подойдет? – Ричи бросил что-то на колени мистеру Кэмпиону.

Тот с легким недоумением перевернул потрепанную книжечку в картонной обложке.

– Почтово-сберегательная книжка? Чья?

– Девицы, Нетли. – Ричи был безумно собой доволен. – Интересно. Зачем-то принесла ее в контору. Сберкнижкам место дома, нечего разбрасывать.

– Где вы ее взяли? – Мистер Кэмпион бережно листал страницы.

– У Нетли в сумке, – заявил Ричи без тени смущения или попытки оправдаться. – В такие времена не до условностей.

Мистер Кэмпион воздержался от комментария. Что-то в книжке привлекло его внимание, и он довольно долго просматривал страницы, сравнивая записи.

– Бережливая малышка, – наконец заключил Кэмпион. – Регулярно откладывает по десять шиллингов в неделю, каждую субботу. Так-то. Начала примерно год назад. Деньги на книжку кладет в одном и том же отделении, тут недалеко, в Холборне. Несколько других сумм было внесено на Рождество – подарки, надо полагать. Потом мисс Нетли сняла три фунта. Боюсь… О! А это что?

Джина встала, заглянула ему через плечо; Ричи же удобно сел в кресле, водрузил длинные руки на подлокотники и с кротким любопытством уставился на Кэмпиона – точно пес, который принес хозяину сверток и теперь с удовольствием наблюдает за его распаковкой.

Мистер Кэмпион пробежал пальцем по колонке прихода, сопоставил некоторые записи с круглым штампом отделений, в которых делали вклад.

– День рождения так часто не бывает… Суммы странные, взносы нерегулярные. Фунт в прошлом октябре, двадцать второго, почему-то в Сент-Джеймсском отделении. Десять шиллингов в середине первой недели ноября, там же. Затем только обычные десять шиллингов до первого декабря, когда мисс Нетли внесла два фунта в отделении на Сент-Мартин-лейн. Вновь ничего странного до января, а дальше странностей много. Три фунта десятого числа; еще три фунта – тринадцатого; два фунта – семнадцатого; вновь три – двадцатого; и – вот так-так! – пять фунтов двадцать девятого. На следующий день после исчезновения Пола. Интересно…

Мистер Кэмпион перевернул страницу, нахмурился.

– С тех пор больше ничего. Довольно загадочно.

– Источник шантажа умер, – грубовато предположил Ричи.

Мистер Кэмпион не стал с ходу отвергать это предположение.

– Для шантажа маловато, – пробормотал он. – В общей сложности восемнадцать фунтов. Меня больше удивляет то, где делали взносы. Места разные. Совпадают только первые два раза. Мы, конечно, хватаемся за соломинку, сами понимаете. Это ничего не доказывает. И может совершенно ничего не означать. Но проверить все же стоит.

Кэмпион закрыл сберкнижку, сунул себе в карман.

– Схожу-ка я в контору, переговорю с мисс Нетли.

– Если нужно, скажите, что книжку взял я, – беспечно разрешил Ричи.

– Боже упаси, – благочестиво проговорил мистер Кэмпион и вышел.

Несмотря на то что за последние несколько месяцев он стал хорошо известен в доме номер двадцать три, обычай требовал, чтобы посетителя провели в приемную и там оставили ждать у моря погоды, – пока нужного ему человека не разыщут и не направят туда же.

Мистер Кэмпион стоял спиной к двери, в очередной раз разглядывая портрет Джейкоба Барнабаса, когда вошла мисс Нетли: на губах улыбка, в глазах – то же выражение самодовольной таинственности, которое Альберт заметил в их первую встречу.

– Вновь к нам, мистер Кэмпион? – Голос прозвучал любезно, однако в нем сквозила легкая насмешка. – Я уж решила, вы принесли нам рукопись!

– Прекрасная интуиция! – Улыбка мистера Кэмпиона излучала обаяние. – Взгляните-ка.