Полиция на похоронах. Цветы для судьи

Они пошли к лестнице, но тут мистер Ригжет вспомнил про хранилище и побежал назад. Мистер Кэмпион с большим интересом наблюдал, как бухгалтер сунул руку в порванный карман, вытащил узкий ключ с тремя бородками, идентичный позаимствованному Кэмпионом у мисс Керли, и запер дверь.

– Я устал, – вновь сказал мистер Ригжет.

Он уснул на заднем сиденье машины, и на Боттл-стрит его пришлось будить. Лагг, сгорающий от любопытства и откровенно напуганный внешним видом хозяина, любезно поехал отгонять машину. Кэмпион остался наедине с пленником.

В ярком свете уютной комнаты мистер Ригжет представлял собой жалкое зрелище. Пенсне исчезло, обычно тонкий чувствительный нос больше не был тонким, а отекшие багровые запястья не меньше чем на три дюйма торчали из рваных манжетов рубашки.

Мистер Кэмпион, немало знающий об истощении, принес поесть, и бухгалтер набросился на еду. Постепенно его необычное изнеможение прошло; теперь мистер Ригжет был утомлен, но в остальном в норме. Мистер Кэмпион сел напротив.

– Не передумали рассказывать? – любезно спросил он.

Мистер Ригжет вперил взгляд в пол. Молод, решил Кэмпион, моложе, чем он думал; лет двадцать шесть, не больше.

– Я плохой, – признал бухгалтер. – Ничего не могу поделать. У меня дурные наклонности. Я падаю все ниже.

Искренность слов лишила их комизма. Мистер Ригжет, по-видимому, говорил от всего сердца – причем в сердце этом жило не раскаяние, а скорее смирение.

– Я получил образование. Но оно меня не изменило. Я – негодяй. Грязная скотина.

– Давайте вернемся к теме хранилища, – мягко предложил мистер Кэмпион. – У вас, смотрю, есть ключ.

Мистер Ригжет вздрогнул.

– Я его сделал. Это было легко. Нельзя так искушать людей. Я презренный человек, знаю, но меня искусили. Додуматься вешать ключ там, где любой может его взять!.. Я и взял. Летом, на выходные. Заказал дубликат. Никто не заметил. Никто ни о чем не спрашивал. Даже мастер поверил, будто это ключ от моего дома. Я живу с родителями. Они очень порядочные. Их это убьет. Они меня выучили, помогли выйти в люди. А я их опозорил.

Он говорил мрачно, с каким-то мазохистским удовлетворением.

– И часто вы использовали ключ?

– Довольно-таки. – Мистер Ригжет поерзал. – Вечером после службы. Я ничего там не делал. Ничего не брал. Просто ворошил вещи. В хранилище ценного не держат. Оно скорее чулан.

– А зачем вы их ворошили? – В голосе мистера Кэмпиона звучало безобидное любопытство, даже дружелюбие.

– Я ужасный. – Мистер Ригжет поднял на мучителя ярко-голубые глаза, полные слез. – Хотел посмотреть, нет ли там чего интересного… полезного. Вам не понять. Я не такой, как все. Не порядочный. Я не прочь совать нос в чужие дела. В большинстве фирм полно грязи, и я хотел хоть что-нибудь отыскать.

На мистера Кэмпиона снизошло вдохновение.

– Например, свидетельства уклонения от уплаты налогов? – предположил он.

На распухших губах мистера Ригжета мелькнула загадочная, довольно отталкивающая улыбка.

– Что-то в таком роде. Только я не нашел никаких книг или журналов. Там их нет. Может, в сейфе. Или, скорее всего, важные записи хранят в банке… Вы потрясены, да? – Бухгалтер робко взглянул на Кэмпиона. – Наверняка потрясены, если у вас правильные наклонности. А у меня их нет. Я пробовал стать другим, но не вышло. Я грязный, низкий, подлый и коварный. Словом, совсем не такой, какими нас учат быть.

Отличное произношение и очевидные страдания мистера Ригжета делали его совершенно невыносимым.

– А сейф вы открывали? – Мистер Кэмпион спросил как можно небрежней, чтобы вопрос не прозвучал оскорбительно.

– Нет-нет, сейф не трогал! Это преступление, а я не делал ничего преступного, – открестился мистер Ригжет. – Ключ у меня был, признаю, но я его не использовал. Да, я ни разу сейф не открывал. Честное слово! Не рискнул совершить преступление. Хочу, но страшно. Такой вот уродился. Нельзя мне было на подобную работу…

Мистер Кэмпион понял: перед ним – грандиозная социологическая проблема современности. Однако она была слишком велика, чтобы браться за ее решение немедленно. Он сосредоточил внимание на ключах. Извлек тот, что на удачу изготовил Уарди Сэмсон, и показал человеку, которого старался не воспринимать как свою жертву.

– Да! Где вы взяли? Ключ лежал в верхнем ящичке комода, запертый, дома. О нем не знали ни мать, ни отец, никто. О боже, вы у них были! Им все известно. Теперь я не отважусь пойти домой. Не хочу больше их видеть. – Питера Ригжета трясло, он был на грани истерики.

– Этот ключ мой, – твердо произнес мистер Кэмпион. – И к вашему не имеет никакого отношения. Возьмите себя в руки.

Мистер Ригжет сердито вытер слезы, расправил могучие плечи.