Полиция реальности

— Просто, друг-идиот….

— Что за друг? Что такое? Почему ты бросил трубку?

— Прости, мам. — опустив голову, ее лица не вижу. Но чувствую взгляд, волосами и затылком. Будто миллионы мурашек, бурят мне толстые кости черепа. Я волнуюсь. — Я выбежал, сразу. Побежал к другу. Надо было ему помочь.

Мама встала, теперь уже, глядя на меня явно сверху вниз. Ее голос, был все таким же, но с легкой ноткой раздраженности:

— Коля! Я это поняла! Что случилось?!

Я решил все для себя именно тогда. Вранье, как рвота желчью, болью срывалось с уст, и жгло губы:

— Друг. Наркоман. У него ломка. Я просто, связывался с его родителями, чтобы положить его в больницу.

По наитию, я снял с себя футболку с длинным рукавом, и показал ей локтевые сгибы. После чего, продолжил говорить.

— Я не колюсь, и не употребляю мам. И он сам, по глупости подсел. Не бросать же его?

Она осела на диван. Я снова обнял ее. В отличие от слов, этот порыв был искренним. Мы так и сидели, вместе. Мама, тихонько дышала. Я прижался к ней.

И собака, сопела где-то в углу.

Глава 3

Стас, купил новую технику. Родион, сидя перед телевизором, сказал:

— Дай мне бутылку. — ту самую бутылку.

Получив желаемое, налил себе стакан, и выпил. Его глаза, с янтарным дымком в них, остались такими же. У Стаса, Тоник вызывал какие-то проявляемые эмоции. А у Родиона — нет.

Их взгляды, жестки, в них искусственный стержень. Стержень, родом из бутылки непрозрачного стекла.

В моем взгляде, другой стержень. Стержень упорства, натуральный.

Мы в зале. Они на креслах, а я на диванчике. Они пьют Тоник, а я пиво. Темное. Мне нравится привкус карамели.

Что-то во всем этом, казалось не так. И никак не понять, что.

Стас, смотрит телевизор.

Родион, не дожидаясь уже, сам взял из его рук бутылку, и налил себе новый стакан.

— Что молчишь? — сказал он, обращаясь ко мне.

— Ничего. И как тебе?

На его лице, улыбка. Кресло под ним — не кресло, а трон. Когда я сказал, что костюм ему не идет — я был не прав. Типун мне на язык. Он высокий, и худой. Чуть мешковатость одежды, придает ему шарма и властности. Он постучал пальцами, по кожаным подлокотникам, и ответил:

— Непередаваемые ощущения. Жаль, что тебя не цепляет.

— Жаль.

Они занимались своими делами. А я, не знал даже, зачем пришел. Стас позвонил мне, вскоре после отъезда матери. Сказал, что он в порядке. И что рассказал все Родиону. Я примчался в квартиру. Я ожидал увидеть срач.

А тут, безукоризненно чисто. Как уже было сказано, новая техника. Даже бутылок с алкоголем, значительно поубавилось. Родион, хорошо повлиял на своего друга.

— Да. Жаль. Спасибо, что тогда пришел со мной, к этому обалдую. — жест в сторону хозяина квартиры.

— Не за что.

— Так что… эта информация, у тебя в голове… — Родион замялся. Отхлебнул еще, и продолжил, уже без пауз — Она как, сама появляется? Как она появляется?

— Когда вижу объект. Сама.

— Раздражитель, и бессознательное…. Это интересная тема, Коля.

Ко времени этой фразы, я уже прикончил бутылочку.

— Стас, принеси еще, для гостя.

Он исполнил. Я открыл бутылку, и снова отхлебнул. Пошло легко. Но, уже с некой приторностью.

— И что? Все эти объекты такие полезные?

Я рассказал про Кошку.

— Тут уже чистая логика. Конечно, что не все. Я так думаю.

Родион потер щетину на подбородке. Визуально, его мыслительный процесс был внушителен.

— Но все же. Мне это кажется, хорошей перспективой.

— Родя?

— Стас, я не с тобой говорю.

Стас замолчал.

— Я попробую поискать что-нибудь такое, в городе. Или в области. Может быть, найдем что-то похожее на эту бутылку… ах. Непередаваемые ощущения. — он снова сделал глубокий глоток. В нем пропал хороший актер. Это было крайне чувственно. Пожалуй, что если бы я не знал, что такое этот самый Тоник, то мне бы захотелось его попробовать.

— Поищи. Что-то из этого и выйдет, наверное. — я почувствовал, что прикончить бутылку уже не смогу. Я поставил пиво на линолеум, и встал. — Схожу отлить.

Хлопнула входная дверь, когда я мыл руки. Родиона уже не было в квартире. Стас, оставшийся в зале, закупоривал бутылку. Я вошел в комнату, и посмотрел на него, и на Тоник. Он занервничал, явно и не стесняясь:

— Клок, ты чего? — закрыл бутылку, и поставил ее за кресло.

— Ничего. Просто ты — алкот и мудак.

— Что? Я уже неделю не пью! В доме кроме пива ничего!

— Да мне все равно. — так оно и было — Звони, как будет что-то, о чем мы говорили.

Я вышел в прихожку. Быстро надел куртку, ботинки. Стас, быстрым шагом, подошел ко мне, с виноватым лицом.

— Да чего ты! Извини, Клок. — странное дело. На лице взрослого человека, причем с характерными чертами любящего выпить, это смотрелось противно и глупо — Ну извини, я же не специально тогда, с бутылкой!

В ответ, лишь хлопок двери. Без слов, я спустился на улицу. Шел до дома, с ощущением собственной правоты, уверенность грела душу. Хорошо, что Стас мне не звонил. Впрочем, вместо него, позвонил Родион. Спросил меня:

— Ты со Стасом общаться не будешь?

Я ответил:

— Не знаю.

Он помолчал, секунды две. Его дыхание было твердым.

— Да. Наверное, ты в своем праве. Но не злись на него. Стас это Стас, он действительно чувствует себя виноватым.