Полиция "свободного общества"

Пожалуй, не следует принимать за преувеличение утверждение о том, что более четверти всех полицейских Бостона, Чикаго и Вашингтона совершают уголовные преступления при исполнении своих служебных обязанностей. Американская пресса сообщала летом 1982 года о громком судебном процессе в Чикаго, когда на скамье подсудимых оказались сразу 13 полицейских. Они обвинялись в том, что во время дежурств и патрулирования города использовали полицейские автомашины для транспортирования с целью продажи кокаина, героина и марихуаны, зарабатывая на этом огромные суммы. Американские „копы” отнюдь не одиноки. Осенью 1982 года был арестован один из служащих министерства внутренних дел Франции, который возглавлял в префектуре Парижа отдел, ведающий выдачей удостоверений личности. Блюститель закона наладил продажу этих удостоверений иностранцам. За „умеренную” цену — от 2000 до 2500 долларов — они формально становились французскими гражданами. Возможно, предприимчивый полицейский чин со временем ощутимо увеличил бы население Франции. Но его бурную деятельность пресекли, когда он успел реализовать „всего” 130 удостоверений.

В штаб-квартире лондонского Скотланд-Ярда в ноябре 1982 года взорвалась очередная „бомба”. На этот раз „героем дня” стал инспектор Г. Качберт, в послужном списке которого 23 года „безупречной” службы в полиции. Выяснилось, что упомянутый инспектор и его ближайшие помощники уже несколько лет активно и весьма результативно помогали преступникам уходить от ответственности. И, разумеется, не бескорыстно. Эти „криминалисты” получали от грабителей сотни тысяч фунтов стерлингов за информацию о готовящихся полицейских операциях.

В начале 1983 года в Японии были привлечены к уголовной ответственности 120 полицейских за получение взяток от владельцев игорных домов. Как выяснилось на суде, „блюстители порядка” систематически получали взятки от хозяев этих заведений в обмен на информацию о планируемых в отношении казино операциях.

Полицейские присваивают уцелевшие вещи из ограбленных магазинов, а затем требуют вознаграждение за их возвращение. Моральное разложение полицейских, их профессиональная деградация используются преступными элементами. Как сообщалось в печати, размер взяток доходит до 25 тыс. долл.; полицейские получают их от главарей организованного преступного мира, от лиц, занимающихся продажей наркотиков и не без помощи полиции уклоняющихся от ареста. По признанию самих же американцев, „коррупция в США является устойчивым и практически всеохватывающим аспектом политической жизни общества”¹¹⁷.

Время от времени полицейские боссы отдают на съедение газетам, журналам, радиотелевизионным корпорациям тех или иных проштрафившихся полицейских — то ли не очень расторопных, то ли не по чину зарвавшихся. Принеся очередную жертву, правящий класс убивает сразу, как говорится, нескольких зайцев. Во-первых, любой разразившийся политический скандал трансформируется в „смелое разоблачение коррупций”, и тем самым подкрепляется миф о „самоочищении” правоохранительных институтов. Во-вторых, прославляется многопартийная система, якобы обеспечивающая критику действий тех, кто стоит у власти и руководит полицейским аппаратом. В-третьих, подновляется фасад „независимой” и „смелой” массовой информации, дающей „всю правду” о полиции. Поскольку же полицейские правонарушители как и преступники, не оставляют своих визитных карточек, во многих случаях виновные остаются безнаказанными. Полицейские злоупотребления и преступления — вне досягаемости закона, что обусловлено самим существом капиталистического строя.

Чем же вызвана волна самобичевания сильных мира сего? Вряд ли угрызениями совести: скорее, желанием предотвратить дискредитацию большого бизнеса в глазах широкой публики. Ведь покаяние создает видимость исправления положения, очищения от грехов. В наше время более чем когда-либо проблемы морали получают политическое звучание. Господствующий класс ведет себя в таких случаях в духе мнимого либерализма — „вынужденный делать уступки, он жертвует людьми — орудиями, и сохраняет неизменной суть дела — данный институт. Этим отвлекается внимание поверхностной публики. Озлобление, вызванное сутью дела, превращается в озлобление против определенных лиц. Воображают, что со сменой лиц изменится и само дело”¹¹⁸.

Сказанного вполне достаточно, чтобы увидеть, сколь серьезен тот кризис, который переживает система полицейской организации современного капиталистического общества. Полицейские в этом „свободном мире”, иначе говоря, сами неспособны оплатить тех нравственных счетов, которые они предъявляют другим.

Могут ли быть полицейские стандарты права и нравственности выше аналогичных категорий самого этого „свободного” общества? Разумеется, нет! Каково общество — таковы и его полицейские служители!

От полицейской дубинки до компьютера