Полюби дважды

— Но почему же тогда ты плакала? — И, наклонившись над Джессикой, он легонько коснулся губами слезинки, задержавшейся в уголке рта.

— Потому что… — Она, не договорив, чуть повернула голову, и их губы встретились.

— Так почему же? — Он не хотел целовать ее, он хотел получить ответ на свой вопрос. — Почему? — мягко, но настойчиво повторил Лукас.

Потому что она любит его. Потому что боится прошлого и в ужасе отшатывается от будущего. Но она не могла сказать ему этого.

— Потому что… видишь ли, я не знала, что это может быть так… так чудесно. — Джессика помолчала, а потом нехотя призналась: — Но я все-таки немного испугалась. Ведь…

Она умолкла на полуслове, потому что его пальцы принялись поглаживать ее грудь. Оба соска набухли и отвердели. Она слабо застонала.

— Лукас, что ты делаешь? — Джессика едва узнавала свой голос.

Он усадил ее к себе на колени и ответил:

— Ласкаю свою жену. Разве это предосудительно?

Сердце Джессики затрепетало от радости, когда он вдруг сказал:

— Я люблю тебя! Люблю!

Это были как раз те слова, которые она больше всего жаждала услышать от него. И она повторила следом за ним:

— Я тоже люблю тебя, Лукас! Я люблю тебя!

Оба переживали минуты упоительного счастья.

— Так что же ты собирался сказать мне? — спросила она.

Муж и жена сидели в ночных халатах перед столиком в ее гостиной и пили чай. Лукас только что сообщил, что намерен рассказать ей нечто важное, и добавил, засмеявшись:

— Придется пить чай. Если мы отправимся в постель, я так ничего и не расскажу.

Его смех не обманул Джессику, которая знала, что Лукас терпеть не может чай. Итак, дело, как видно, и впрямь было важное.

— Нет, — проговорил Лукас и тут же скорчил недовольную гримасу, потому что ему пришлось-таки глотнуть жидкость, которую он всегда втихомолку именовал «лошадиной мочой», — начинай ты. Почему ты ждала меня?

Джессика задумчиво посмотрела на свою чашку.

— У меня родился один замысел, и мне очень хотелось поделиться им с тобой. — Она помолчала, лихорадочно повторяя в уме ту речь, что так старательно репетировала перед его приходом.

— И что же это за замысел? — с любопытством поинтересовался Лукас.

Джессика изо всех сил старалась сохранить непринужденный вид.

— Помнишь, ты как-то предлагал мне вместе отправиться в Париж, чтобы провести там медовый месяц? — сказала она.

— Помню. И прекрасно помню твой ответ. Ты сказала, что никуда не желаешь ехать, — ответил Лукас.

— А теперь я передумала, — с озорной улыбкой заявила она. — Только мне непонятно, почему именно Париж? По-моему, мы могли бы предпринять большое путешествие — провести на континенте, скажем, полгода.

— Значит, ты бы с удовольствием покинула Англию? — спросил Лукас, с удивлением глядя на жену.

— Мне так хочется повидать мир! — воскликнула она. — Я ведь провинциалка, Лукас. Я всегда стесняюсь твоих друзей. Они такие умные, такие образованные… — И Джессика потупилась.

Лукас отхлебнул чаю и хмыкнул:

— Как странно! Все словно сговорились. С утра до вечера только и твердят о поездке на континент! Ты. Моя мать. Белла. Не удивлюсь, если Элли тоже одобрит эту затею.

— Знаешь, Лукас, — задумчиво проговорила Джессика, — тебе это, наверное, покажется странным, но мы с Элли подружились. — И она коротко, без подробностей поведала мужу о событиях минувшего дня.

Она говорила, адресуясь в основном к его спине.

Лукас обнаружил на буфете графин с шерри, взял с подноса две рюмки, показал графин Джессике. Та отрицательно покачала головой. Наполнив одну рюмку, Лукас вернулся к жене. Чтобы скрыть внезапное волнение, Джессика протянула руку к чайнику и налила себе еще чаю.

— Джесс, когда бы ты хотела уехать из Англии? — неожиданно спросил Лукас.

— Как можно скорее, — поспешно отозвалась она.

— Тогда не стоит откладывать. Завтрашний день тебя бы устроил? — предложил Лукас. Джессика рассмеялась.

— Это было бы чудесно! Мы с тобой уехали бы первыми, а неделю или две спустя к нам присоединились бы твоя мать и Элли, — мечтательно проговорила она.

— Нет, нам придется поступить иначе, — возразил Лукас и пояснил: — Видишь ли, у меня дела в Челфорде, так что я еще задержусь в Англии. Однако тебе незачем дожидаться меня.

Джессика судорожно глотнула, сердце, казалось, замерло у нее в груди.

— Но… но я и думать не хочу о том, чтобы ехать без тебя! — разволновалась она. — Какой же это медовый месяц без мужа? И объясни, пожалуйста, что за неотложные дела появились у тебя в Челфорде?

— Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить, — заявил Лукас. — Нынче утром, когда ты еще спала, от Перри пришло срочное письмо.

— А что это такое — срочное письмо? — спросила она, недоумевая.

— Это письмо, которое доставляется с посыльным, — пояснил Лукас.

В его взгляде явственно сквозила настороженность, и Джессика решила, что ее обманывают. Он относился к ней так же опасливо, как она к нему.

— Должно быть, в этом письме сообщалось что-то очень важное, — предположила она неуверенно.

— Ты права. Это касается Родни Стоуна. Ты не ошиблась, Джесс. Он действительно не покидал Челфорда, — сказал он, внимательно следя за выражением ее лица.