Полюби Меня. Перезагрузка

       Сука. Как есть … И говорит тоном будничным, словно платье просит одолжить. А какого она мнения может быть обо мне? Я приехала с Аэрто в Октавию, развлекалась там с ним, потом так же легко его бросила. По ее мнению более ветренной и падкой на деньги и другие блага особы не сыскать. А быть может все слова Аэрисы – уловка. Быть может она просто изыскивает еще один способ разлучить меня с Алесандром? Нет. Я рассматривала ее, -- губы поджаты, брови нахмурены. Ей явно не по душе эта просьба. И я же видела ее в доме Ким и Элио Рамас. То, как Аэриса на него смотрела – неподдельная влюбленность. Безнадежная, безответная. Нельзя изобразить подобное смущение, румянец на бледной коже. Мне знакомо это чувство. Я его испытываю, когда смотрю на ее брата.

       -- Что ты предлагаешь мне за эту… услугу?

       -- Деньги? – бровь Аэрисы изогнулась. Она расслабилась в кресле настолько, насколько это возможно. По ее мнению, если я начала обговаривать условия вознаграждения – то согласна. Каждого человека можно купить – вопрос в цене.

       -- У меня есть, так что спасибо. Откажусь.

       Никогда мои дела не были в подобном порядке. За следующий семестр обучения сестры я заплатила вперед и в полном размере, машину, подарок Александра, я продала, потому что в ней пока нет необходимости, на жилье мне тратиться не приходится, а развлекаться времени и желания нет. Вот и получается, что вся моя немалая заработная плата почти полностью отправляется на сберегательный счет. Да и кое-какие подарки Аэрто лежали в шкатулке в ожидании черного дня. Я не была бы собой, если бы не воспользовалась щедростью принца и не увезла с собой из Октавии несколько крупных драгоценных камушков.

       -- Рано или поздно моему братцу надоест играть в монаха, и тогда ваши пути разойдутся. Так что думай Кира. Такую подружку как я тебе бы не плохо заиметь. Вдруг Аэрто решит взбрыкнуть. Кто тогда тебя от него защитит?

       Сомневаюсь, что когда-то мы с Аэрисой сможем называться подружками. Даже сейчас она смотрела на меня едва скрывая неприязнь и пожалуй зависть. Много кофе перед сном пить вредно, поэтому я достала второй бокал и налила для себя шампанского. Бокалы стукнулись друг о друга с тонким звоном. Читала я где-то, что традиция чокаться появилась для того, чтобы избежать возможности отравления на пиру. Кружками били так сильно, что напитки в них перемешивались. Так люди уверялись, что ни гость ни хозяин не отравит питье. Если я ударю бокал о бокал Аэрисы соразмерно моему к ней недоверию, тот разобьется на мелкие осколки.

       -- Расскажи мне правду. О псевдоискре. Ты знаешь, почему итхисы способны ее вызывать? – женщина дернулась в кресле. Скривила губы. Не хочет Аэриса делиться подобными сведеньями. Я же продолжила-- Того, что ты мне сейчас наговорила и так хватит на то, чтобы мне исчезнуть тихо и навсегда. Так что расскажи еще одну тайну вашего народа – удовлетвори любопытство. Или же я откажусь.

       Ложь. Я уже знала, что соглашусь на просьбу Аэрисы, хотя и не совсем так, как она это предполагает. И ее влюбленность в Элио здесь сыграет мне на руку.

       -- Почему не спросишь о псевдоискре у моего брата? Вы же с ним в отличных отношениях. – женщина говорила с усмешкой, мимические морщинки, возникшие около ее рта тут же разгладились. Интересно, а сколько Аэрисе лет. Двадцать восемь? Тридцать пять? Сорок? Она выглядит моей ровесницей, но время для нее течет по другому.

       -- Какая разница?

       Александр бы мне не ответил на этот вопрос. Вообще все сведения об Октавии приходилось вытаскивать из него клещами. Не любил Дарк вспоминать о своей родной стране, не любил думать о чистокровных итхисах и псевдоискре. Что бы он не пережил в юности, это сильно на него повлияло.

       Борьба взглядов длилась не долго. И Аэриса сдалась и заговорила. Речь ее текла быстро, словно ручей. Она вообще была прекрасно поставлена, словно Аэриса брала уроки риторики. Хотя скорее так и есть. Аристократия, черт возьми: