Полюби меня заново (СИ)

«А жаль», — хмыкнул про себя Артур и, когда Катя замолчала, произнёс:

— Я бы смог вернуться, если бы понял, что мне нужна именно бывшая жена и больше никто. Но вёл бы себя абсолютно иначе. Стас сейчас, подключив вашу дочь, занимается по сути эмоциональным шантажом. Да, он уверяет тебя, что не станет использовать Нику, но откровенно врёт. Если бы Стас не собирался использовать девочку, то не стал бы манипулировать её чувствами с самого начала. Не озвучил бы ей своё намерение вернуться ещё до того, как сказал о нём тебе. И потом, выслушав твой ответ, объяснил бы дочери по-хорошему, что это его с тобой дело, Ника ни при чём, не должна она вмешиваться и уж тем более пытаться влиять на маму. А Стас, что называется, строит хорошую мину при плохой игре.

— Это точно, — кивнула Катя, печально усмехнувшись. — Но ты сказал, что вёл бы себя абсолютно иначе. Как?..

53

Катя

Я верила Артуру. Удивительно, но я, получив три года назад удар ножом в спину, ещё была способна на доверие. Не знаю, в чём тут дело — то ли это Артур такой особенный, то ли я окончательно отошла после развода, — но я действительно верила в то, что он говорил.

— Я бы не стал заморачивать свою бывшую жену вот этим «вернулся, полюби меня заново», — спокойно ответил Артур. — Только заставлять человека нервничать и лишний раз сопротивляться. Переехал бы поближе и постарался быть нужным. Виделся бы с дочерью, предлагал бы свою помощь в каких-то делах. В общем, я бы действовал тихо, аккуратно и постепенно, без резких движений и ультимативных заявлений.

Когда Артур замолчал, я задумалась.

— Знаешь, — проговорила медленно и удивлённо, — а ведь такая тактика, пожалуй, эффективнее, чем то, что натворил Стас. Но почему он не выбрал её, как ты думаешь?

— Мне сложно судить, Кать, я ведь не знаком с твоим бывшим мужем. Я могу только сделать предположение. Точнее, два предположения. Первое — Ника рассказала ему, что у мамы кто-то есть, он приревновал и решил действовать напролом. Горячая голова — горячие решения. А второе… Хотя тут я могу ошибаться. Но он ведь знает твой характер — неконфликтный, уступчивый, в чём-то даже мягкий. Да, при этом ты и принципиальный человек, но Стас надеялся, что остальное перевесит. В общем, я думаю, он рассчитывал, что ты сдашься ради дочери. Не захочешь её расстраивать.

— Да-а-а, — протянула я, энергично кивая. — Точно, ты прав. Мне и самой это в голову приходило — что Стас не ожидал от меня такого отчаянного сопротивления.

— Я думаю, он не понимает, насколько сильно ранил тебя три года назад, — хмыкнул Артур. — Не потому что дурак, а потому что люди редко понимают чужие чувства. По-видимому, он считает, что ты после его ухода просто поднялась, отряхнулась, как собака после плавания в пруду, и дальше побежала. Ты ведь ему не рассказывала, что пила антидепрессанты и ходила к психологу?

— Вроде бы нет. Может, Галина Ивановна говорила…

— Даже если и говорила — значения этому Стас явно не придал, иначе выбрал бы другой путь.

— Да уж…

Получается, Стас меня не особенно-то и понимает. Или подзабыл после брака с Региной, какой я человек? Вот уж не знаю. То ли забыл, то ли и не понимал никогда.

— Ладно, давай пока не будем о моём бывшем муже… Правда, я хотела тебе ещё кое-чего про него рассказать, но сейчас не хочу, иначе у меня точно настроение на кино пропадёт.

— Хорошо, — засмеялся Артур. — Не будем рисковать.

Через несколько минут мы подъехали к большому торговому центру, внутри которого находился и кинотеатр, и парк развлечений, и куча магазинов, и фудкорт, купили билеты на последний ряд, ведро попкорна, минеральную воду и стали ждать сеанса.

Последний ряд был нашей с Артуром традицией. Забавно, потому что со Стасом мы на последнем ряду, наоборот, не сидели — ему нравилось в центре зала, ближе к экрану. А вот Артур огорошил меня при первом же походе в кино, заявив:

— Я куплю билеты на последний ряд, ты не против?

Мы к этому времени уже успели переспать, причём не один раз, и я, конечно, не могла подумать, что он хочет там целоваться.

— Зачем? Тебе нравится последний ряд?

— Да. Кроме того, я не люблю, когда кто-то сидит сзади и чем-нибудь хрустит, шуршит или булькает.

Я рассмеялась и кивнула:

— Ладно, тогда покупай.

Чаще всего мы в кинотеатре вели себя прилично, но не всегда — порой, если фильм был скучный, начинали хулиганить. До каких-то совсем откровенных вещей дело не доходило — всё же в Артура, как и в меня, был от рождения вставлен ген «приличного человека», — так, ерунда: поцелуи и объятия. В штаны к нему я не лезла, как и он ко мне под кофту.

Но сегодня что-то пошло не так как обычно.

У нас не получалось сосредотачиваться на фильме, хотя он вроде бы был вполне интересным. Мы держались за руки, тыкались носами в щёки, тихонько хихикая, как подростки, целовались, кормили друг друга попкорном… В общем, похоже, что Артур, как и я, снимал этими глупостями стресс. Вот только у подобного поведения оказались определённые «побочные эффекты»…