Полюби меня заново (СИ)

Но в реальном мире Артур решил самоустраниться. Да, он сказал, что временно, однако… Кто знает? Вдруг он сейчас быстренько найдёт себе другую девушку? С его-то внешностью и прочими достоинствами это не то чтобы безумно сложно. Только свистни — прибежит десяток кандидаток, на любой вкус и гораздо менее проблемных, чем я. И мне по идее надо бы уже завтра уговаривать Артура передумать, но… я не хотела.

Мы пока решили дать нам две недели. Всего две недели! Если он за это время действительно найдёт себе новую любовь, значит, не стоит и начинать что-то более серьёзное. Но если нет…

А ты, Катя? Ты-то сама не передумаешь, не захочешь возвратиться к Стасу?

При мысли о подобном мне, честно говоря, становилось одновременно смешно и страшно.

Смешно — потому что я не представляла, что должно случиться, чтобы я захотела вернуться к Стасу.

А страшно — потому что я понимала: хотеть не обязательно. В жизни далеко не всё происходит по нашему желанию.

И однажды у меня может просто не остаться выбора.

63

Стас

Весь оставшийся день — точнее, вечер — Стас промучился угрызениями совести, которые на этот раз напоминали ему несварение желудка. Когда вроде бы не отравление и рвоты пока нет, но уже мутит, дурно и хочется поскорее что-нибудь выпить, чтобы стало легче.

Выпить — верное слово. И точно не таблетки. Стасу безумно хотелось пойти в бар и запить всю эту горькую муть, поднявшуюся в душе в последнее время, но он старательно сдерживался. Какой бар, если завтра — встреча с Катей и Никой? Не хватает ещё на неё с похмелья явиться. Минус пара баллов в Катином рейтинге ему тогда будет обеспечено. Хотя какие пара баллов? Вряд ли у Стаса есть хоть один балл в этом самом «рейтинге». Особенно после сегодняшней выходки.

Если Ника завела с Катей разговор про Артура — а она наверняка завела, — то бывшая жена точно догадалась: не могла дочь дойти до подобных рассуждений своим умом. Значит, Стас ей помог, вновь не сдержал слово. Оттого ему и было не по себе…

Что бы ни думала Катя, Стас не считал себя мерзавцем, нечестным человеком и предателем. Он всегда старался поступать по совести — даже тогда, влюбившись в Регину, решил, что будет лучше сразу уйти, чем обманывать жену. Он считал себя виноватым не в том, что ушёл, а в том, что сделал это тут же, не попытался сохранить брак, о чём теперь очень жалел. Лучше было бы поговорить с Катей откровенно — она бы наверняка поняла и пошла навстречу, постаралась бы преодолеть этот кризис вместе со Стасом. И у Ники был бы папа каждый день, а не изредка и в основном по телефону…

От досады и горечи было настолько плохо, что Стасу даже захотелось позвонить и, как в детстве, пожаловаться маме. На собственную глупость, граничащую с подлостью. На то, как он, сам того не желая, травмирует Нику своими манипуляциями. Но Стас не стал этого делать, и не только потому, что считал: негоже в его возрасте жаловаться матери. Просто он отлично понимал, что та скажет, желая его утешить, и не хотел это слушать.

Галина Ивановна наверняка будет утверждать, что Катя отчасти сама виновата. Не хочет прощать, противится, не желает пускать Стаса обратно в свою жизнь. Делает Нику несчастной…

Стас не был согласен с этими рассуждениями, несмотря на то, что ему малодушно хотелось согласиться. Он отлично понимал Катю и её нежелание вновь довериться человеку, который однажды уже обесценил свою семью, в том числе любимую дочь, и ушёл к почти незнакомой женщине.

Отчего Стас тогда решил, что будет счастлив с Региной больше, чем с Катей, он сейчас и сам не мог вспомнить. И его рассуждения трёхгодичной давности казались ему теперь какими-то особенно нелепыми. Словно заблуждения ребёнка, который думает, что воскресный папа, с его многочисленными подарками и отсутствием постоянных «нельзя», гораздо лучше уставшей ежедневной мамы с её нравоучениями и требованиями.

Но Стас ведь не был ребёнком. Однако отчего-то не разобрался, что любой праздник рано или поздно заканчивается, наступают будни. И жить в вечном празднике нельзя — так же, как невозможно каждый день в большом количестве есть красную икру: заработаешь белковое отравление. Вот Стас и заработал.

Но это всё был его путь. И фиг бы с ним — заслужил. Но теперь решения Стаса отражались на Нике… и от этого было больнее всего.

Он ещё и подбрасывал дрова в огонь, говоря дочери то, что выгодно. То, что могло помочь вернуться к Кате. И не знал, как остановиться, — потому что получалось всё непроизвольно. А если и намеренно, то чаще всего на диких эмоциях — например, из ревности к Артуру.

Может, попробовать всё-таки действовать иначе? Да, вновь не слишком честно, но хотя бы не трогать больше Нику. Стас и так сказал ей уже достаточно.

Попробовать вывести из игры Артура?..

64

Катя

Утром следующего дня я вставала с постели как на казнь. Даже малодушно подумала — может, налопаться грифеля от карандаша, как в детстве, нарисовать себе пудрой красный нос и сказаться больной? Пусть Стас и Ника сами идут куда хотят. А я останусь дома и буду отдыхать от них.