Полюбить Ареса

…Из чего Стас заключил, что Цербер, стало быть, по уши увяз в Тереховой и выбираться уже не собирался. Не зря девчонка старалась на сцене, эффектное зрелище получилось. Но сам Стас не был готов отказаться от загонов, которые холил и лелеял. Фаталист — это звучит гордо. Поэтому он набрал побольше воздуха в легкие и бескомпромиссно ответил:

— А теперь слушай сюда, умник. Сходил бы ты к психологу со своими заскоками. У Саши, в отличие от тебя, проблем с мозгом нет. Она достаточно умный человек, чтобы раскусить манипулятора. Все она прекрасно понимает. Владимир ее устраивает, и не вам лезть в ее жизнь.

Летов наконец смирился с тем, что побыл бесплатным клоуном, и уже собрался выйти из машину, но вдруг бросил на прощание:

— Странно. Значит, Настя ошиблась. Она уверяла, что Прохорова не ревнует жениха к другим женщинам. А тебя ревнует.

И будто чан с гормоном счастья на голову вывернули.

— Шутишь?

— А это что-то меняет — шучу я или нет?

— Ничего не меняет… — И улыбка до ушей.

Чтобы избавиться наконец от Цербера, Стас скрестил пальцы за спиной и пообещал подумать о плане изгнания князя Владимира.

Но думать связно он не мог.

Сняв тонкую ветровку, которая вдруг стала тесной, он оттянул вырез майки и уткнулся лбом в сложенные на руле руки. Разум кричал, что в любом случае у них с Сашей нет общего будущего, но плевать. Салон был пропитан ароматом цветущего сада, и хотелось поверить хотя бы на мгновение, что светлая действительно может ответить ему взаимностью.

Сама, без принуждения и мольбы со стороны Стаса.

Но, во-первых, Саша не могла ревновать к другим женщинам, потому что их просто не было. Иногда на электронную почту приходили предложения от случайных знакомых, но он их удалял. А может, к Лукьянцевой приревновала? Так Стас ее даже не трогал, просто в кои-то веки дал свой номер телефона хотя бы одной девушке, которой он небезразличен. Но он этой Кате даже на сообщения не отвечал. Она училась с сестрой в Ницце, и как-то легче было на душе от того, что у него с Лисой есть общие знакомые, даже если это пустышка, вроде Лукьянцевой.

А кроме того, Саша могла не ревновать, а чисто возмущаться, волноваться… что там еще? Она ведь к нему, как брату, относится.

…Но улыбка не сходила с лица. Надежда — штука опасная. Вот только на что надеяться-то? Что Саша откажет выгодному жениху? И дальше что? Все равно нити сводились в фатальный тупик: Стасу нужно уехать, чтобы построить жизнь на пепелище. Здесь и сейчас он — никто.

…Светлая вернулась к нему через час с большой коробкой еды, которую упаковала специально для своего верного голодного телохранителя. Стас был голодный, конечно, но адреналином перебило аппетит.

— Что с тобой произошло, пока меня не было? Светишься, будто лампочку проглотил, — спросила Саша по дороге домой.

— Ничего.

— Не признаешься?

— Нет.

Хотя… а почему бы и да? Может, сказать ей, что жить без нее не хочется?.. Но Стас предвидел ее реакцию: растеряется, потом начнет жалеть, избегать. Да он лучше утопится в Патриаршем пруду, чем будет отвергнутым. Потом еще ж контракт придется доработать полтора месяца.

— Давай остановимся на набережной. Пройтись хочу, — тем не менее предложил Стас, и она согласилась.

Давно рассвело, пробило шесть утра. Воскресенье, нормальные люди еще спят или уже спят, но в этом районе вечное движение.

Саша все еще была одета в джинсы и бесстыжий топ; волосы собраны в хвост. Она недавно покрасила несколько прядей под цвет глаз — карамельный. Стас смотрел на нее, и безнадега постепенно отпустила.

Они в молчании прошли по парку мимо знака «Запрещено разговаривать с незнакомцами», и Саша едва заметно улыбнулась. Неужели вспомнила, как цитировала ему когда-то «Мастера и Маргариту»? Тогда, сто лет назад, когда он впервые коснулся ее.

…Можно ли выучить человека наизусть? Подмечать каждое изменение внутри и снаружи? Конечно. Это любовь, наверное. Пока Терехова не спросила в лоб, он как-то не думал об этом. Не давал ясного названия своим чувствам к Саше. «Помешанный» звучит проще, как нечто временное. Любовь — это хуже. Это навечно. Он попробовал произнести про себя: «Я люблю тебя, Саша» — но даже в мыслях не получалось. Перехватывало дух от страха, демоны панически упирались.

— Ты знаешь, что у твоей подруги роман с Летовым?

— Ох. Если там роман, то это «Война и мир». — Саша была немного «приглушенная» отсутствием сна.

Стас решил воспользоваться методом Тереховой «Вопросы в лоб» и спросить, как есть. Он надеялся придать разговору легкомысленный тон, но на самом деле не знал, куда деть руки, и жалел, что когда-то бросил курить.

— Мне сказали, ты ревнуешь меня к другим женщинам. Это правда?

У Саши медленно проступил румянец на щеках. В глазах ужас сменился отрицанием, и она резко засмеялась, отвечая на слишком высокой ноте своего ангельского голоса:

— Нет, конечно! Я… пф! Нет, ну мне, конечно, не все равно, с кем ты общаешься, мы ведь не чужие. Я люблю тебя, чисто по-человечески.

— Да-да, как брата, — ехидно напомнил Стас.

– Вот именно, ты же сам все знаешь!