Полюбить дьявола

Хардинг снял полотенце, закутывающее ее плечи, и стряхнул остриженные волосы в огонь. Потом протянул Уиллу длинную полоску льна:

— Юному «джентльмену» нужен шейный платок. Уилл шагнул вперед и поднял пальцами подбородок Елены. От одного прикосновения к этому нежному месту его пронзило плотское желание. Ему захотелось провести по ее губам. Он начал обматывать льном ее шею. Если Уилл хочет удержать Елену от новой опасной попытки пробить брешь в ограде Марча, нужно узнать, кто она на самом деле. Может быть, он сможет отвезти ее к своей матери или к невестке Клео Джоунз? Излагать ей этот план не стоит, но исключать такую возможность нельзя.

Уилл отошел от нее. Все, что он видел, явно принадлежало женщине — гладкая кожа, очаровательные губы и черные ресницы, такие густые, что они могли бы поколебать весы бакалейщика.

— Давайте посмотрим, можете ли вы действительно сойти за мальчика. Мы возьмем экипаж до дома моей матери.

Ничто из того, что, сидя в экипаже, наговорила Елена, не вызвало одобрения у Уилла Джоунза. С каменноликим Хардингом разговаривать было гораздо легче. Он был старше, он умел задавать вопросы, объясняющие, какие трудности ее ждут, но эти вопросы не заставляли Елену чувствовать себя дурехой. Уилл Джоунз при каждом ее предложении просто бросал на нее нетерпеливый взгляд, как будто она тупая школьница.

Но все равно она решила, что не позволит ему повлиять на себя, как тогда в постели, и его сокрушительный сарказм помогал ей сохранить эту решимость. Пока что Елена лишь однажды оказалась в опасном положении, когда он вошел во внутреннюю комнату, одетый только в полотняное исподнее, стройный и сердитый, весь в шрамах и синяках. Он открыл ставни, и поэтому она хорошо рассмотрела его в утреннем свете.

— Признайтесь, вам не нравится план, в соответствии с которым я должна вернуться в этот дом.

— Вспоминая нашу первую встречу, я сомневаюсь в вашем таланте тактика.

— Я видела, как вы переглядывались с Хардингом. У вас есть какая-то информация, которую вы скрываете от меня.

Он, возможно, думал, что сохраняет свою секретность, но теперь Елена понимала, что заведение, из которого исходит угроза ее матери, принадлежит известному лондонскому благотворителю Арчибальду Марчу, тот вращается среди знакомых ее родителей и, очевидно, имеет доступ к частным сделкам в банке. Если это письмо послал ее матери Марч, значит, у нее и у Уилла Джоунза — общий враг.

Экипаж поехал медленнее, и Уилл Джоунз привлек Елену к себе, потянув шейный платок, и ее лицо оказалось совсем рядом с его лицом.

— Если вас изнасилуют или убьют — это никого не избавит от гибели, а в этом доме есть люди, которые способны и на то и на другое.

Они остановились на Хилл-стрит, перед домом из прочного коричневого кирпича. Вокруг клубился холодный туман, но дом казался теплым, гостеприимным и модным.

— Неужели ваша матушка живет здесь?

— Софи Рис-Джоунз. В Трое вы не могли слышать о ней, но в Лондоне это известная куртизанка. От каждого из своих благородных любовников она произвела на свет ублюдка — сына греха. Я ведь говорил, что у меня длинная порочная родословная. — Уилл соскочил на землю. — Как мы будем вас называть? Трои, а дальше?

— Тиббс. — Это была девичья фамилия ее матери. Конечно, он не помог Елене спуститься на землю. Она ведь мальчик.

— У вас есть час, чтобы доказать, что вы можете сойти за мальчика. Старайтесь разговаривать низким голосом.

— Вот так? — И она изобразила хриплый голос Хардинга: — В этом-то и дело, мисс.

Уилл Джоунз бросил на нее свой сардонически-дьявольский взгляд:

— Утрировать ни к чему.

Молчаливый слуга с лошадиным лицом открыл дверь, принял у них пальто и провел гостей наверх по изящной изогнутой лестнице в красивую, синюю с белым, гостиную. Когда слуга объявил об их прибытии пятерым находившимся в гостиной, Елена поняла, какую задачу поставил перед ней Уилл. Если она провалится или если он откроет им, что она женщина, они, пожалуй, еще сильнее, чем он, захотят узнать, кто она такая, и вернут ее к кузине Маргарет или еще того хуже — в дом отца.

Женщина в черных шелках встала с изогнутой синей бархатной софы с бахромой из золотых кисточек. Она испустила восторженный крик, поплыла к ним в шелесте шелков и надушенном воздухе, и Елена забыла о своем положении.

То была сама Афродита, богиня в одном из своих многочисленных обликов. В этом облике у нее были волосы цвета воронова крыла, лицо с сердцевидным овалом, главным на нем были необыкновенно выразительные темные глаза. Таких глаз Елена не видела никогда в жизни. О ее возрасте Елена судить не могла. Влекущая сила Афродиты была присуща хозяйке в полной мере. Если бы она уколола пальчик о вышивальную иглу, то все мужчины, находящиеся в комнате, бросились бы к ней, словно открылась зияющая рана.

Темноволосая красавица направилась прямо к Уиллу Джоунзу.

— Сын мой.

По ее безупречным щекам потекли слезы, но большие темные глаза ничуть не утратили свой блеск.