Полюбить дракона (СИ)

- Он меня пригласил!- едва слышно прошептала Инна побелевшими от страха губами.

Шум ветра усилился. Самый огромный из Великанов опустил ветку, подцепил сеть и поднял над лесом. Зрачки размером с тарелку взглядом впились в Инну и пронзили до самого потаенного уголка души, желая определить, правду ли она говорит. Видимо, девушка убедила предводителя Великанов. Он встряхнул сеть, и Инна, высвобождаясь в полете, крутилась, вертелась, пока чудом не приземлилась за лесом, опять на тропинке, теперь пролегающей по пшеничной ниве.

Ночь уже наступила, на небе появилась луна. Она смотрела на Инну с недоумением, словно пыталась понять, по какой причине девушка отважилась на столь рискованное путешествие. Инна перевела дух, помахала ночной царице рукой, извиняясь за безрассудность, и все-таки решила идти дальше. Ведь позади ее ждали страхи, а их повторения она не хотела ни в коем разе.

Но внезапно по полю закрутились воздушные вихри, которые стали ломать и укладывать стебли злаков в ведьмины круги. Инна вновь встревожилась, заметив, что началась сухая гроза. Она ветром швырнула девушке в лицо пригоршню песка и блеснула молнией при безоблачном небе.

- Зачем ты идешь на бал?- грозно спросил гром, сотрясая землю.

- Интересно, что там будет!- прокричала Инна ответ.

Только он не понравился грозе. Вихри подступили ближе, а электрические разряды так пробороздили небо, что ослепили девушку сквозь закрытые веки. Инна задрожала от ужасной силы грома: она почувствовала, как разбушевавшаяся стихия уничтожает все вокруг нее, и что нетронутым остается лишь тот клочок земли, на котором она стоит.

- Мне нравится граф, я мечтаю быть его королевой!- не выдержав давления, призналась девушка.

Сразу наступила тишина. Инна чуть обождала, осторожно открыла глаза, и за успокоившимся хлебным полем она увидела конечную точку своего путешествия, так называемый конфессиональный летний лагерь, состоящий из освещенных навесов.

Зайдя под один из них, девушка попала на сеанс изгнания бесов, проводимый служителем неизвестной веры, с акцентом читающем Библию на русском языке. Внимающие его голосу люди странно себя вели: изображали различных животных и издавали соответствующие виду звуки. Заметив Инну, экзорцист подошел, возложил св. книгу на ее макушку, и в состоянии эйфории произнес тарабарщину, забавно перемешивая русские, латинские, греческие слова. Девушка хихикнула, ей стало смешно. И щекотно, потому что кисточка от молитвенных четок, свисающая с запястья этого человека, касалась ее носа.

Желание смеяться пропало, когда Инна случайно глянула под соседний навес. Там плотный мужчина с черной волнистой бородой, с виду конченый психопат, нарочито проводил молодым женщинам по шее ножом, при этом что-то крича. Женщины старались подражать его воплям, но получалось у них плохо, невнятно. За это бородач наказывал чуть кровящимися порезами. Таким "обрядом" мужчина рассчитывал привлечь внимание бога страданий и смерти.

Ощутив тошноту, Инна перевела взгляд, и на следующей площадке увидела людей в деловых костюмах, поклоняющихся красиво упакованным коробочкам разных размеров. Они совершали воображаемый акт купли-продажи, и их лица наполнялись счастьем. Обладатель наибольшего количества коробочек к определенному моменту, удостаивался восхвалений и бурных аплодисментов от других владельцев товара.

" Господи, куда ж я попала?"- подумала девушка. Она не бывала на балах, но что-то ей подсказывало, что настоящий бал должен выглядеть совсем не так.

Чтобы не сердить экзорциста, (он всерьез заинтересовался, почему девушка не ведет себя, как остальные его подопечные) Инна спела детскую песенку на польском языке и похлопала в такт ладошами.

- Аллилуйя!- возгласил обрадованный чтец,- чадо присоединилось к нам, Дух Пятидесятницы сошел, она заговорила на иных языках! Скажи еще! - попросил он. Инна в ответ усмехнулась. Ей захотелось произнести что-нибудь, от чего у "пастора" испортится настроение. Она набрала воздуха в легкие, но ей помешал прилетевший с другого берега реки низкий вибрирующий звук. Судя по его мощи, он был издан трубой, похожей на ту, что произвела в древнем Иерихоне землетрясение. В лагере все живое пришло в неистовство, а у Инны волосы поднялись дыбом, как испуганной кошки.

Тут же на песчаный пляж между лагерем и рекой, до этого пребывающий во тьме, рухнула молния. Она запалила облитые бензином поленья вокруг пентаграммы. В свете костра Инна увидела внутри колдовского символа плотно стоящие тотемы, узнала в скульптурах свои работы, и со стыдом осознала, в чем виновата перед Богом.