Полюбить Дракона

— Так Зейн решил назвать ребенка, если родится дочка, — вскинув брови, пояснил Драгос.

— Драгос, моя племянница не будет Ужасом, — строго ответила Лиза.

— Ну, если характером пойдет в мать или тебя, то можно сказать, что будет, — усмехнулся Драгос.

— Значит я тоже — ужас? — притворно нахмурившись, спросила Лиза.

— Нет, ты мое счастье.

Обнявшись, они смотрели на молодых родителей, забывших обо всем кроме дочки. Зейн посадил Настю себе на колени и смотрел на дочку на руках жены, обнимая их обеих.

— Ты подарила мне чудо, — тихо прошептал он.

— Она была такой маленькой, что я боялась, она не выживет, — тихо призналась Настя.

— Теперь все будет хорошо, — поцеловав Настю, пообещал Зейн.

— Давай назовем её Региной?

— Регина?

— Да, это означает царица на всех языках.

— Назвать дочку «царицей» не лучший вариант, — вновь сказал Драгос. — Она точно будет владеть огнем, а плюс характер матери и тетки, считай жгучая смесь. Представь, если её еще с детства будут звать Царицей. Бедный муж, намучается он с девочкой.

По взгляду Зейна стало понятно, что его дочь останется старой девой.

— Пусть будет Региной, — мрачно рыкнул отец.

Глава 16

— Регина просто чудо, — тихо сказала Лиза, глядя как Настя укачивает дочурку перед костром.

— Да, — тихо сказал Драгос, крепко обнимая девушку и положив подбородок на её плечо.

Они сидели перед костром и слушали, как Настя тихо напевает для Регины. Зейн улетел на корабль, и скоро должен был вернуться.

— Сестра, ты не ту песню поешь, — с улыбкой сказала Лиза.

— А?

— Помнишь, какую нам пела бабушка? — сказала Лиза.

После первой строчки Настя, улыбнувшись тоже запела. Девушки в два голоса тихо напевали тягучую песню:

Качнет колыбель тихо дрема Ночница
Коснется лба нежной рукой,
Уставшее солнце все ниже садится
Скрываясь за Росью-рекой.
И месяц уж по небу ходит высоко,
Он млад нынче и златовлас
А зори его холодны и далеки,
Но чем-то похожи на нас.
Ой, Лели усни, а я буду тихонько тебе напевать о ветрах
О лютых морозах, о зимах студеных,
Что спят в человечьих сердцах.
Там хитрые змеи, там вещие птицы,
Там люди без песен и глаз.
Они под полой прячут души и лица,
Но чем-то похожи на нас.
А знаешь мой Лада, есть люд за горами
Без слез, без Богов, без любви,
У них неживая земля под ногами
А руки и думы в крови.
У варваров мечи и речи булатны,
Ты с ними сразишься не раз.
Они так жестоки и непонятны,
Но чем-то похожи на нас
А пуще всего ты узнаешь, мой Сокол,
О жизни великих людей.
О воле невольной, о доле нелегкой
О удали славных мужей.
Там дивные дивы, да щедрые нивы
Любовь и красу берегли,
Чтоб снова рождались благи и счастливы
Все дети славянской земли

Драгос сидел, завороженный голосом Лизы, и крепко обнимал её. Музыка была ему знакома, так как он слушал песни на флешке Лизы, которую сразу забрал вместе со всеми её вещами из Триргунда. Часто в долгих перелетах именно музыка была спасением от одиночества и тоски по Лизе.

Впервые Драгос слышал, как поет Лиза. Голос любимой женщины был сладок и нежен. Когда песня закончилась, он мгновенно захотел послушать ещё.

Настя медленно встала и отнесла дочь на корабль, пожелав спокойной ночи сестре и Драгосу.

— Как думаешь, Зейн станет хорошим отцом? — спросила Лиза.

— Кошмарным, — тут же ответил Драгос, со смехом. — Девочка возненавидит его к моменту совершеннолетия.

— Не говори так!

— Но это правда, — усмехнулся мужчина.

— А ты? Каким отцом будешь ты? — тихо спросила Лиза.

— Лиза, у меня нет такого терпения как у Зейна. Я точно буду еще хуже, — с улыбкой сказал Драгос.

— Скажи мне честно, меня при родах тоже ждет сюрприз, как Настю?