Полюбить ковбоя

Санитары на носилках унесли с арены пострадавшего наездника под крики болельщиков, и Денни дрожа поднялся на ноги. У него совсем не осталось времени снарядить собственного быка; диктор уже объявлял имя Денни и кличку его быка, и к тому моменту, когда он произнес: «Суитуотер, штат Монтана», – Денни сидел на своем месте. У него не было времени задать себе вопрос, задуматься или почувствовать, как по спине стекает холодный пот, не было времени потерять самообладание, как случилось с Дейзи.

Несчастные случаи происходили, и это было в порядке вещей. Но Денни видел несколько лет назад, как на арене в Шайенне умер Лейн Фрост, двадцати пяти лет от роду, один из самых выдающихся объездчиков быков, каких когда-либо знал спорт, – талантливый, молодой, красивый, женатый, ушел из жизни; он также видел смерть Тревора, но не хотел об этом думать, тем более сегодня. Ковбои не грустят и не чувствуют боли.

На арене в течение восьми секунд Денни боролся за свою собственную жизнь, не позволяя себе думать ни о чем другом и используя силу этого быка себе на пользу, вкладывая в скачку всю свою силу. Ему показалось, что он и бык составляют единый слаженный организм.

Продержавшись восемь секунд, Денни спрыгнул и тут же почувствовал, что вместе с соскоком из него ушли силы, как будто он вскрыл себе вены, и вся кровь до последней капли вытекла из него; оказавшись на земле, он с трудом удержался, чтобы не рухнуть на колени.

Он сделал чемпионский раунд, или почти чемпион-ский, и его сердце стучало, как копер, забивающий сваи. Трибуны взорвались аплодисментами, и диктор объявил его очки, но для Денни это уже не имело значения. Подобрав свою черную шляпу, он отряхнул ее о свои сделанные на заказ щитки, и желтая пыль поднялась с красновато-коричневой кожи, защищавшей его бедра. Он протянул руку через плечо, снял со спины рубашки картонный квадратик с номером участника, вышел с арены и сразу же угодил в объятия Эрин.

– Денни, Господи, Денни. Как ты это сделал? После того как тот наездник… он умер?

– Не знаю, – ответил он сразу на оба вопроса.

– Никто ничего не сказал, они просто унесли его в «скорую».

– Позже кто-нибудь узнает.

Она обвила его руками, как питон, и прижалась щекой к тяжело вздымавшейся груди, и он так же крепко обнял ее в ответ.

– Я ужасно испугалась, Тимми расплакался, он остался с Мег, с ней и с Кеном, Дейзи тоже там, – бессвязно бормотала Эрин. – Мне стыдно, что я такая малодушная, но я должна была увидеть тебя, дотронуться до тебя…

– Я в порядке, Эрин.

Восемьдесят четыре очка. В итоге он занял второе место, не первое. Второе место. Он не мог избавиться от преследовавшего его чувства, что это место он украл у юноши, чью жизнь не мог прощупать кончиками пальцев.

– Я в порядке, – повторил он.

– Денни, это все же хорошие деньги.

Весь этот праздничный вечер после соревнований он продолжал молиться, не в силах выбросить из головы того мальчика, пока Люк наконец не принес известие.

– В университетской клинике сказали, что он выкарабкается. Потребуется несколько стежков на лице, немного антибиотиков, чтобы предотвратить инфекцию от этого грязного рога, черт знает где побывавшего перед тем, и пара швов на разорванных связках плеча. Ему повезло.

– Повезло, – согласился Денни.

Люк протянул другу еще одно пиво, и Денни осушил банку до дна, но даже не почувствовал хмеля. Он не замечал ничего вокруг: ни того, что позже его мать танцевала с Люком, ни повторенного по меньшей мере раз десять признания Эрин «Я беспокоюсь о тебе», ни того, что Кен ссорился в углу с Дейзи; он даже не удивился, что Кен так и не спросил его о деньгах, и не улыбнулся, получая в автомате выплату. Когда почти на рассвете они с Эрин отправились в постель, он не помнил, как занимался с ней любовью, и понял, что все это было, только очнувшись в ее объятиях, но так ничего и не мог сказать.

– Ты и прежде видел, как разбивались люди, сотни раз видел, – сказала Эрин, поглаживая его по голой спине.

– Знаю.

– Ты и сам часто разбивался.

– И это я тоже знаю.

– Ты ничего не отнял у него. Если бы он сделал свои восемь секунд, он мог бы не получить достаточно высокую оценку, и ты все равно мог бы победить.

– Да, – согласился Денни.

– Мне хотелось бы, чтобы ты смог получить свою золотую пряжку. – Эрин потрепала его по волосам и серьезно заглянула ему в глаза, не понимая, что на самом деле терзало его.

Денни молча смотрел в потолок, и многое проходило перед его глазами: Кемосабе; этот слетевший с рыжего быка парнишка, на месте которого мог быть Джейсон Баркер, если бы не бросил родео, или через несколько лет Тимми, или Тревор; Эрин, которая терпеть не могла смотреть скачки на быках, но приехала в Лас-Вегас ради него, позабыв о своем страхе; его собственный эгоизм на протяжении всех этих лет…

– Денни, – она приподнялась на локте, ловя в темноте его взгляд, – я не знаю, как облегчить твою боль, и никогда не знала.

– Знаешь.

Ни он, ни она не улыбнулись, и Эрин не попыталась снова прикоснуться к нему, а Денни привлек ее к себе без всякого намека на интимную близость и после долгого молчания наконец произнес: