Полюбить ковбоя

– Но таков прогресс. – Он лежал, боясь шевельнуться, пока она, целуя его, двигалась вдоль его ребер. – Как и человек, город не выживет, если не изменится в соответствии с веянием времени. – Говоря это, он имел в виду и себя.

Рот Эрин скользнул по его животу к шраму в том месте, куда много лет назад в Коди его боднул бык, к шраму, который заставил ее оставить Денни из страха за его жизнь; Эрин прижалась губами к выпуклому рубцу на коже, пробуждая в Денни волну желания и любви.

– У тебя не так уж плохо идут дела в магазине, – заговорил Денни, стараясь отвлечься, – сперва, приехав в Суитуотер, я этому удивлялся. Но ты молодец. Маме тоже хорошо бы чем-нибудь заняться, чем-нибудь, что приносило бы ей удовлетворение. – Он выдержал паузу. – Вести дела в одиночку трудно, я это знаю, потому что все эти годы работал один, даже мой собственный… – он не договорил. – Понимаешь, я хочу сказать, что горжусь тобой, Эрин.

– Я тобой тоже горжусь.

– Иди сюда. – Он привлек ее к себе и взял за руку – за руку, на пальце которой снова было его обручальное кольцо. – Я не хочу, чтобы все произошло слишком быстро. – Он поцеловал ее долгим, сладостным поцелуем и, приподняв голову, заглянул ей в глаза. – Думаю, мама была права, сказав, что я объезжал быков, – он даже не обратил внимания, что употребил прошедшее время, – стараясь всем доказать, что моей вины в гибели Трева нет и что я никогда не кончу, как он. Я считал, что просто люблю ездить верхом, но Кен говорил то же самое, что мама, и Люк, и это правда. – Он неуверенно подбирал слова. – Проехать верхом только половина дела, ты это знаешь, другая половина – это удачно соскочить и убежать без повреждений.

Денни поглаживал теплое, испытанное временем золотое колечко на ее пальце, и Эрин ждала, как бы предчувствуя его следующие слова. Они дались ему не легко, но когда он произнес их, они оказались такими же приятными, как женщина, оставшаяся в его объятиях на всю жизнь. Если у него есть Эрин, то золотая пряжка – только кусочек холодного металла.

– Эрин, – он неуверенно кашлянул, – в тот день в корале… На арене родео я несколько раз видел то же самое. Мой младший брат неправильно спрыгнул. – Он проглотил комок в горле, его голос стал совсем тихим и дрожащим. – Трев… он просто неудачно приземлился, вот и все, никто не виноват.

Очень долго Эрин ничего не говорила, она услышала не только интонацию его голоса, но и что-то еще, напоминавшее глубоководное течение в реке. И подобно Тимми, оказавшемуся разумным не по годам, когда накануне позволил увезти Кемосабе, она знала, что нужно сказать.

– Денни, достаточно долго я старалась идти своим и только своим путем. Я хочу, чтобы ты знал… ты самый лучший наездник на быках из всех, которых я видела. – Она сделала небольшую паузу. – Дейзи была права, когда сказала, что если ты теперь уйдешь из родео, то потому, что сам этого хочешь, а не потому, что это нужно мне; и твоя мать говорила то же самое. – Денни не перебивал ее, а только внимательно всматривался в нее. – Если всю оставшуюся жизнь ты будешь иметь дело с быками и лошадьми, будь то родео или будь то поставки скота, я всегда буду бояться за тебя, но в этом весь ты, и это делает тебя счастливым. – Однажды он сказал ей это, но тогда она не пожелала его слушать. – Изменить что-либо не в моих силах, так же как не в твоих силах изменить меня. Если бы мы полностью изменились, мы бы потеряли то, за что так любим друг друга.

За годы одиночества она поняла, что могла бы жить без него, и Денни мог бы жить без нее. Но, Бог свидетель, она не желала этого никому из них. Просто, когда она считала, что они пришли к полному согласию, он снова ее чем-нибудь удивлял, но, как полагала Эрин, она тоже удивляла его. Впереди у них была волнующая совместная жизнь, настоящая семейная жизнь, в конце концов поэтому она выложила все, что собиралась сказать.

– Твоя профессиональная карьера ковбоя, может быть, и закончена, но всегда существуют родео по выходным.

– И ты не будешь возражать?

– Постараюсь не возражать. – Эрин не могла сдержать улыбку, видя, как быстро он отреагировал на ее слова, она знала его душу так же, как он знал ее.

– Я подожду, пока не появится ребенок, – успокоил он ее, поглаживая тыльной стороной руки обручальное кольцо.

– Мы все придем поддержать тебя.

– Правда?

Когда она кивнула, он изучающе посмотрел на ее лицо, а затем, будучи доволен тем, что увидел, потянулся к ее губам и, пока они целовались, поглаживал пальцем ее грудь, отчего Эрин тихо стонала.

– Это великолепно мне подходит, – шепнул он, не отрываясь от ее губ.

– Ты великолепно мне подходишь, – ответила она тоже шепотом.