Полюбить ковбоя

Большим пальцем левой руки, которой он управлял быками-брахмами, он погладил тоненькие голубые вены на внутренней стороне ее запястья, и Эрин почувствовала, как ее охватывает дрожь, которая – она отдавала себе в этом отчет – была более опасной, чем тот толчок, который она ощутила при его появлении в дверях перед обедом, она чувствовала его мужскую силу и исходившее от него сексуальное притяжение, совсем нежелательное для нее сейчас.

– Я напрасно позволила Тимми провести эти недели с тобой. Теперь он сломал руку, – начала Эрин, глядя на его пальцы на своем запястье.

– Разве я в этом виноват? – Из-за своих отношений с отцом он уже давно научился защищаться, и хотя они разговаривали шепотом, чтобы не разбудить Тима, она почувствовала резкость в его тоне. – Что скажешь? – В темноте его глаза с расширенными зрачками казались почти черными.

– Отпусти мою руку.

– Нет проблем.

Но прежде чем она смогла оценить его слишком уж легкое согласие и подняться на дрожащие ноги, он обнял ее за шею той же здоровой рукой, погрузив пальцы в поток распущенных волос, и притянул еще ближе, так что его рот оказался на расстоянии полудюйма от губ Эрин.

– Теперь скажи, что ты рада меня видеть.

– Как черта!

Не понимая, откуда у нее взялись силы, она резко толкнула его в грудь, вскочила и выбежала из комнаты, не замечая, что Денни следует за ней, пока не попыталась закрыть дверь своей спальни.

Он вошел вслед за ней и закрыл за собой дверь. Благодаря белым в горошек швейцарским занавескам, собранным в сборку на окнах, комната казалась ярко освещенной, к тому же Эрин оставила включенной лампу у кровати. В течение нескольких часов она пыталась читать, стараясь не обращать внимания на тихий грудной голос Денни, отвечающий ему мальчишеский голосок Тимми и их смех, но последовавшая затем тишина больше обеспокоила ее, и она решила разведать обстановку. Убедиться, что Денни наверху нет, и сказать Тимми «спокойной ночи», объяснила она сама себе.

Теперь ей была ясно видна вся бесполезность этого самообмана. Она и не думала, что Денни совсем уехал, ей хотелось увидеть его именно таким, каким она застала его – абсолютно ничего не подозревающим, беззащитным и доступным для ее изучения, – хотелось найти в нем какой-нибудь физический недостаток, чтобы избавиться от того притяжения, которое, несомненно, все еще исходило от Денни. Но Денни поймал ее прежде, чем ей это удалось.

Оторвав взгляд от своей сосновой кровати на четырех ножках, Эрин обнаружила, что он стаскивает с себя тенниску. Положение не лучше, чем во время скачки на быке, подумал он, перехватив ее пораженный взгляд. Повязка вокруг ребер, глубокие царапины на мышцах живота; переведя взгляд пониже, Эрин заметила шрам на том месте, куда его много лет назад боднул бык, проткнув рогом кишечник. Сейчас это уже не казалось ей недостатком, а просто напомнило о том, почему она рассталась с этим человеком.

– Что ты делаешь?

– Собираюсь лечь спать. А на что же еще это похоже?

Сейчас, когда он был без рубашки, оказалось, что у него на груди больше шелковистых темных волосков, чем ей помнилось, и более крепкие мышцы. Эрин в упор разглядывала его, а он расстегнул свою пряжку, полученную на конноспортивном фестивале в Калгари, вытащил ремень из петель и замер, держа руку на пуговицах джинсов. Да, эта женщина всегда опьяняла Денни, мужчину в джинсах на пуговицах.

– Или мне предлагают провести ночь, обвернувшись вокруг сына веревкой для жеребенка? – Он снова посмотрел на нее. – У меня и так достаточно болячек, не хватает только еще свернуть себе шею, – с нарочитой бравадой добавил он, но голос его дрогнул.

– Тогда иди в постель, но не в эту.

На мгновение он снова встретился с ней взглядом, и мягкая июньская ночь превратилась в лютую декабрь-скую, когда он внимательно, не спеша, принялся изучать ее с головы до ног, пока не остановился наконец на груди.

«Неужели можно что-нибудь увидеть сквозь тонкую хлопчатобумажную ночную сорочку?» – подумала Эрин. Она не смотрела ни на себя, ни на него, а уставилась в деревянный пол и яркий лоскутный коврик у кровати.

– Я не шучу, Денни.

Эрин быстро подняла взгляд и заметила, что две верхние пуговицы брюк у него расстегнуты и видна полоска темных волос, спускающаяся вниз по животу, заметила, что он собирается шагнуть к ней, и окаменела, хотя сердце у нее громко стучало.

Она прикидывала, не воспользоваться ли ей одним из ее висячих растений и не запустить ли ему в голову тяжелым белым керамическим горшком с филодендроном.

– Ты же не мог подумать, что тебя приглашают ко мне в постель или что ты можешь запросто войти в мою комнату.

Денни коснулся ладонью ее щеки, и она увидела, как бешено бьется жилка у него на шее.

– Никогда прежде ты не говорила мне «нет». Во всяком случае, в этом смысле.

– Тогда считай, что это первый раз.

– Пожалуйста, Эрин.

Он попробовал притянуть ее к себе и наклонил голову, как в спальне Тимми, но Эрин поняла, что он не был уверен ни в себе, ни в ней, и, отступив назад так, чтобы он не мог до нее дотянуться, почувствовала себя в без-опасности.

– Я сказала «нет».