Полюс капитана Скотта

В тот вечер они легли спать, довольствуясь на ужин только кружкой какао и двумя кубиками замороженного, чуть-чуть подогретого пеммикана. Скотт прекрасно понимал, что при таком рационе долго они не продержатся, причем раньше всех сдаст и без того до предела ослабевший Отс, которому нужна была жирная горячая пища, усиленное питание и полноценный ночной отдых. Однако ничего этого дать ему капитан не мог. А тут еще невозмутимый лейтенант Бауэрс доложил, что до ближайшего склада остается сорок две мили, преодолеть которые они смогут разве что в течение шести-семи суток, а керосина едва хватит на трое суток.

После ужина Уилсон осмотрел сначала капитана, затем лейтенанта и Отса. Перехватив его взгляд, начальник экспедиции выбрался из палатки, а врач последовал за ним.

— Ситуация катастрофическая, господин капитан, — без какого-либо вступления заявил Уилсон. — Левая нога Отса распухла так, что вскоре он вряд ли сможет надеть на нее сапог. Левая тоже начинает распухать. Все это предвестники гангрены, и, как вы понимаете, ампутировать ему ноги я не смогу. Вместе с доктором Аткинсоном мы, возможно, попытались бы как-то спасти ему жизнь, но…

— Все это понятно, доктор, — нервно отреагировал Скотт, отдавая себе отчет в том, что завтра такая же медицинская дилемма возникнет по отношению к нему.

— Я наложил ему на пальцы ватные тампоны с мазью. Будем надеяться, что это облегчит его страдания, а нам с вами жизнь.

— У вас, насколько я понимаю, ноги тоже обморожены.

— Не в такой степени, как у драгуна, тем не менее надо признать, что увы…

— Вы много возитесь с нами, но очень мало времени уделяете собственному здоровью.

— Профессия обязывает, сэр.

— Обо мне можете не говорить, я свое состояние знаю. Как дела у лейтенанта?

— Он молодец. Пока что ни одной травмы, ни одного обморожения. Правда, он предельно истощен, причем не только физически, но при этом проявляет исключительную выносливость и сдержанность.

— Нам в группу еще хотя бы одного такого, — мечтательно произнес Скотт.

— Очевидно, таких парней и следует отбирать для последующих экспедиций, сэр.

Скотт удивленно взглянул на доктора: уж не издевается ли?

— Для последующих экспедиций, говорите, док? — иронично отреагировал он. — Что ж, постараемся учесть ваши рекомендации.

Утром небо было благосклонно к этим полярным скитальцам, но едва они прошли первую милю, как пространство вокруг них мгновенно потемнело, и пошел снег. Поскольку видимость оказалась почти нулевой, они вскоре потеряли след и вынуждены были, время от времени, останавливаться и расходиться в разные стороны в попытке опять обнаружить старую колею. В это время Отс садился на сани и в полудреме ждал их возвращения. Он передвигался уже с таким трудом, что капитан разрешил ему в эти минуты отдыхать.

«Понимает ли ротмистр, насколько сильно он сдерживает нас? — спросил себя Скотт во время последней поисковой экспедиции. — Или, точнее, понимает ли он, в какой безнадежной ситуации оказался? И в какое положение ставит всех нас? Наверное, понимает, только не решается на последний шаг, которого все мы ждем».

Капитан не позволил себе высказывать эти опасения вслух, но уверен был, что у лейтенанта и доктора ход мыслей тот же.

Во время стоянки Роберт и лейтенант Бауэрс соорудили некое подобие спиртовой лампы. Они понимали, что эта лампа вряд ли сможет заменить примус, тем более что и спирта у них осталось не так уж и много, но хоть какого-то подогрева пищи от нее все же можно было добиться.

Когда в субботу, 10 марта, полярники достигли склада у горы Хупера, их опять ждало жесточайшее разочарование. Во-первых, Скотт в тайне надеялся, что у подножия горы они встретят вспомогательную партию, которая должна была выйти им навстречу. Однако ни самой партии, ни следов ее былого присутствия он не обнаружил. Но о самом жестоком ударе уведомил начальника экспедиции Бауэрс.

— Вынужден доложить, сэр, что на складе обнаружена нехватка всех без исключения припасов: керосина, пеммикана, масла, спирта, чая, кофе и даже сухарей, — угрюмо молвил он, глядя себе под ноги, с таким чувством вины в голосе, словно все это произошло исключительно по его вине. — Часть керосина, как я полагаю, могла испариться из бидонов из-за их разгерметизации[56]. Судя по всему, их пайка не выдерживает полярных морозов, а вот, что касается всего остального…

Понадобилась минута напряженного молчания, прежде чем капитан едва слышно спросил:

— И все же, как это могло произойти, лейтенант?

— Это не поддается объяснению, сэр.

— В организации быта экспедиции, как и в вопросах порядочности людей, которые его обеспечивают, не существует ничего такого, что не подлежало бы объяснению, — повысил голос капитан. И Бауэрс не мог не заметить, сколько силы воли понадобилось Скотту, чтобы не сорваться на истерический крик.

— Значит, я попросту не нахожу этих объяснений, сэр.

— Потому что их попросту не существует! — буквально прорычал капитан, не воспринимая сути ответа своего заместителя. — По крайней мере разумных объяснений, доступных для понимания воспитанного человека, мнящего себя джентльменом.