Полюс. Неутоленная жажда

То, чего я особенно боялся, отправляясь к Полюсу, — капризы моего желудка, — стали доставать меня только в самом конце пути. Более полутора месяцев экспедиции желудок мой посчитал достаточным сроком, чтобы напомнить о себе. На этот случай я тащил в аптеке не меньше полукилограмма замерзшего еще на мысе альмагеля. Желудок мой просто обиделся на то, что его начали набивать два раза в сутки тем же объемом, который он всегда получал за три раза, и решил напомнить, что на нем штук пять застарелых рубцов. Через час после обильного завтрака, когда я на переходе съел добрый кусок халвы, он сделал так, что по телу разлилась слабость, в коленях пошла дрожь, ноги подломились и задница, полтора месяца постоянно мечтавшая сесть прямо на снег, получила эту возможность. Славка упорол в сторону Полюса и теперь маячил на горизонте. Уже несколько дней я замечал признаки несварения после того, как съедал убойную дозу — треть шоколадки, или приходящие по раскладке, совсем убийственные — сало в сочетании с сырокопченым сервелатом. В последнем продукте содержалось огромное количество яда для человека, который беспощадно действовал даже в условиях хронического голода на пути к Полюсу. С этого дня жизненный оптимизм Славки получил глобальную поддержку, потому что всю свою колбасу, корейку, сало и часть шоколада я стал отдавать ему. Кстати, мне кажется, что первая смерть в группе Чукова произошла не только потому, что у Подрядчикова были допоходные проблемы с желудком, а большей частью оттого, что в таких экспедициях предпочитают питаться тяжелыми, высококалорийными продуктами, и желудок с этой нагрузкой не справляется. Я прошел через период сомнений, настоящих волнений и даже испуга, когда понял, что в условиях зимней, силовой экспедиции с необходимостью потребления большого количества тяжелой пищи мой желудок непременно даст сбой, и даже удивил свою семью, когда два раза добровольно сделал гастроскопию и провел достаточно длительное время в разговорах с серьезным терапевтом. Врач удивила меня своим оптимизмом в отношении состояния моего здоровья, обнадежив и как бы благословив на Полюс, что стало решающим моментом перед экспедицией.

Как-то странно, но быстро стал заканчиваться сахар. Первым это почувствовал главный потребитель — Славка. Надо сказать, что в наш век изобилия сахар для Славки был фактором, определяющим состояние не столько тела, сколько Славкиной души, как для большинства людей во время голода — хлеб. Самому мне, возможно оттого, что я начитался умных книжек и несколько последних лет не ел сахара вообще, обходиться без сахара было нетрудно, хотя отец мой разбирался в этом вопросе не хуже Славки и всегда сыпал сахар в чай чуть ли не до половины стакана. Скрупулезный и въедливый в вопросах экономии, Славка ничего не мог с собой поделать, когда вопрос касался белого продукта. Он мог обращаться с ним не иначе, как сыпать из горлышка, поставив бутылку строго вертикально, и даже отвернуться на какое-то время, как бы не участвуя в этом процессе, когда белое блаженство сильной струей било ему в кружку. Я думал, что со Славкой что-то случится, когда после подсчетов остатков и предполагаемого количества дней он объявил, что сахара у нас всего по четыре ложки в день на человека. Ложки без горки. С солью, которая совсем кончилась в двадцатых числах апреля, проблем не началось, мы просто соскребали с молодого льда «цветы» и солили этим снегом свою кашу. Я был приятно удивлен непритязательностью Славки, после того как, набрав мокрого, соленого снега в наш ночной горшок, я совершенно не смутил его этим действием. Я объяснил ему, что два продукта, оба соленые, могут быть положены в одну тару, поэтому было бы неправильно, если бы я, к примеру, насыпал в ночной горшок сахар. Славку это объяснение вполне удовлетворило. Вообще он был молодец в таких вещах, и у нас с этим не было проблем.

Слава: «26 апреля. 10 дней нового режима. 89°00' с. ш. До СП 110 км. Солнце, — 18°. Сегодня на втором переходе абсолютно ослабел. Стал часто падать, вставать очень тяжело, хочется лежать и смотреть в небо. После третьего перехода уперлись в разводье. Обход по торосам. Прошли 1,5 км вправо. Идти без ветра жарко! К концу перехода штаны прилипают к тощим ножкам. Вокруг очень красиво и по-весеннему празднично. После шоколадки пошло хорошо, и к пятому переходу опять был бодр. Видели самолет. Он пролетал прямо над нами в сторону Хатанги. Двухвинтовой, с красными крыльями и хвостом. Почему-то мне кажется, что это важно. Пересчитали сахар и сухари. Уменьшили норму сахара до 4-х ложек в день. Вечером выпили медовухи за последний градус, который нам остался. Звонили Николя — автоответчик. Нас тревожит проблема эвакуации с Полюса».