Полюса притяжения (СИ)

«Обалдеть…»

«Просто с ума сойти…»

— Цветы мне?

— Нет, это я себе купил, чтобы в вазе красиво постояли, — иронизирует Рагнарин. — Что за вопросы, солнце? Конечно, тебе.

Идет в ее сторону, и Яна, не задумываясь, шагает навстречу. Хотя сердце в груди так и вылетает.

— Ах, Денис Рагнарин! Денис ты Рагнарин! Ах-ах-ах… — принимая тяжелый букет, рассматривает нежные бутоны. — Не знаю, что и сказать… Наверное, спасибо, — утыкаясь лицом, вдыхает божественный аромат. — Ах…

— Поменьше таких звуков, Янка. Если, конечно, хочешь, чтобы мы сегодня оказались за столом.

— Ох, Денис… — возмущенно выпаливает она и невольно смеется. — Умеешь ты накалить обстановку.

— Я? — удивляясь, приподнимает брови. Склоняя голову, смотрит из-подо лба. — Дело как раз не во мне.

— А в ком? Во мне, что ли?

— В тебе, в тебе.

— Скажешь тоже, — отмахивается, довольно хихикая. — Давай-ка лучше сфотографируемся!

Делают несколько снимков с букетом. На некоторых видны лишь цветы, сплетенные руки, улыбка Янки, темная поросль на мужском подбородке и привычно твердые губы.

— Руки вымою.

Пока Рагнарин уходит в ванную, девушка бежит в кухню, чтобы достать из шкафчика вазу. Накануне она случайно обнаружила ее там, пока искала большое блюдо для салата.

Пристраивает вазу с цветами на журнальный столик. Поправляя стебли и веточки листочков, пританцовывая, напевает:

— Зажигай сердце, обжигай душу…
Ты мне так важен, ты мне так нужен.
Забирай сердце, обнимай душу…
Ты — самый нежный, ты — самый лучший.
Лучший… Лучший

[15]…

— Тебе завтра к скольким?

Денис появляется в гостиной уже без пиджака и галстука. Неторопливо подкатывает рукава белой рубашки.

— К десяти.

Вновь любуется им. Его высокой крепкой фигурой. Отдельно фокусируется на тех частях тела, которые сейчас находятся в движении — сильных предплечьях, широких ладонях, длинных пальцах.

— Отлично, солнце. Я тоже завтра могу быть в офисе чуть позже. Отоспимся.

— Класс! — поддерживает девушка. — Ну что, давай за стол? Пока не остыло.

Денис открывает вино, Яна раскладывает по тарелкам еду. Впервые ужинают в такой атмосфере, но, кажется, ни у одного из них она не вызывает дискомфорта или неловкости. Тихо переговариваются, словно опасаясь нарушить интимность момента.

— Столько иллюминации, — усмехается Рагнарин, разливая вино по бокалам. — Гирлянда, свечи… Ощущение, что новый год наступил.

— А сфотографируешься для меня у ёлочки тридцать первого?

— У ёлочки… С трудом представляю. Но, должен, наверное, пообещать.

— Должен-должен. У меня же ёлочки не будет, — вздыхает Яна, пригубляя вино. — И Рагнарина моего не будет, — вздыхает с выразительной тоскливостью.

— Не дави на жалость, Янка. А то прилечу к тебе. Вместе с этой ёлкой.

Шахина успевает запаниковать прежде, чем понимает, что мужчина просто шутит. Но смех ее все же получается слегка напряженным.

— Украшения не растеряй.

— Как-нибудь постараюсь.

— Все-таки умеешь ты, Денис Витальевич, повысить градус. У меня аж сердце расходилось, — позволяя себе большой глоток вина, улыбается.

Медленно пережевывая еду, он смотрит на нее через стол. И что-то подсказывает Яне, есть он уже не хочет. Пищевой голод оттесняет совсем другая жажда. Она так вообще практически не притронулась к своей порции.

— Щеки раскраснелись, — замечает Рагнарин, игриво подергивая бровями.

— Щеки — это от вина.

— И только? — накалывает кусочек мяса и с той самой расслабленной точностью движений отправляет в рот.

— Вкусно? Мясо не сухое?

— Вкусно. Не сухое.

— Повезло тебе?

— С чем? — якобы не понимает он.

Дразнит ее, конечно. Но Янка и не против этой игры.

— Со мной.

— Несомненно. Повезло. Сижу сейчас и думаю, чем заслужил такое счастье?

— А это аванс, Раг.

— С ума сойти. А в чем суть работы? И когда остаток?

Шахина улыбается в ответ.

— Позже. Все остальное позже.

Позже… Рагнарин тянет молнию на платье. Освобождая девушку от ткани, оставляет в одном белье. Оценивая будоражащий его вид ее красивого сексуального тела, медленно, одну за другой, расстегивает пуговицы на своей рубашке.

Яна шагает ближе. Сама разводит полы, скатывая по мужским плечам белеющий в полумраке гостиной хлопок. Смотрит на его гладкую смуглую кожу. Трогает пальцами черный рисунок на груди. Скользит взглядом выше — по крепкой шее, широкому подбородку, твердым, четко отрисованным щедрой матушкой-природой губам.

Наконец, смотрит Рагнарину в глаза.

— Ты такой горячий, — имеет в виду, конечно, температуру тела, но выходит двусмысленно.

Не разрывается зрительный контакт, даже когда он подхватывает девушку на руки и начинает подниматься вместе с ней по лестнице в спальню. Так смотрит на нее, словно она — единственная точка во всей вселенной. Будто ничего кроме нее и нет. Не существует.

Ощущая, как внутри поднимается дрожащая зыбь волнения и возбуждения, Яна инстинктивно стискивает талию Дениса бедрами. Как всегда, для самой себя бесконтрольно и незаметно переходит на быстрое поверхностное дыхание.