Полюса притяжения

Едва девушка задирает голову в попытках рассмотреть в темноте его лицо, необдуманно ловит ртом ее губы. Хватает выдержки действовать без языка. Захватывает нежную мягкую плоть одними губами. Запечатывает ее рот своим, призывая молчать. Но телу все равно становится жарко, а губам нестерпимо горячо. Нутро моментально обжигает острым голодом.

Эти ощущения поражают Рагнарина до безумной дихотомической пляски сознания. Вынужден сам с собой вести переговоры, чтобы найти силы отстраниться.

— Не сегодня, котенок, — бездумно ведет пальцами по ее щеке. — Поздно. И рано.

— Поздно и рано? Как это вместе понимать?

— Поздно — это третий час ночи. Рано — ты еще не готова, Яна. Силой ломать я тебя не собираюсь.

— Я готова, — бурно возражает она, вжимаясь в него телом. — Очень даже готова.

— Нет.

— Да!

Действуя не самым деликатным образом, вытряхивает ее из халата и, заваливая на спину, накрывает своим обнаженным телом. При первом же контакте кожи с кожей, Шахина пронзительно взвизгивает и дергается, настолько ей это позволяет вес его тела. А Рагнарин, зажимая губы, с утробным хрипом подавляет стон, шумно выдыхая через нос.

У него закладывает уши. Не столько от ее вопля, сколько от своих собственных внутренних ощущений. Пульс забивает сознание мощной дробью. Тело вспыхивает одуряющим пожаром знакомых и незнакомых ощущений. Пах тяжелеет. Ринувшаяся туда хмельная кровь до боли распирает член похотью.

Сжимая губы, чтобы не стонать, восстанавливает дыхание, вентилируя легкие через нос.

— Замри. Дыши глубже. Я ничего тебе не сделаю.

Указания Дениса звучат практически отстраненно. Еще бы телу вернуть столь же контролируемое спокойствие.

С какой-то ненормальной остротой ощущает упругую мягкость ее груди под собой, твердые вершины сосков, соблазнительные изгибы бедер и безупречную гладкость кожи. Даже там. Верх его бедра прижимается к ее лобку. На нем нет никакой растительности.

— Мы… Мы же полностью голые, — с ощутимой паникой выдает Яна, словно ее сознание только теперь догоняет ощущения.

Задыхается от того, что чувствует. И этим дополнительно сводит с ума Рагнарина.

— Так и должно быть. Привыкай.

— Привыкать? — вновь это глухое «р» и растянутое «а».

— Да. К моему телу. И к своему заодно. Уверен, так ты его еще не чувствовала.

Он, как всегда, прав. Все инстинкты, прежде даже мысленно отвергающие чужие прикосновения, куда-то исчезают, оставляя ее с Рагнариным наедине. Его кожа очень горячая и необычайно приятная. Может ли она потрогать его руками? Уместно ли двигаться под ним? Что за странный зуд провоцирует ее на это? Как действовать правильно? Как ему понравиться?

С Рагнариным в самой Яне что-то меняется. Ее тело впитывает его жар и начинает ответно пылать. Настолько, что на коже выступает испарина.

Позволяя себе действовать, полагаясь лишь на одни инстинкты и физические ощущения, прижимает к плечам Дениса ладони и осторожно, будто опасаясь того, что это способно причинить одному из них боль, оглаживает напряженные мышцы.

«Все хорошо… Все нормально… Это приятно…» — мысленно отмечает Шахина.

Упираясь в плечи мужчины руками, мягко подтягивается на постели выше, создавая тем самым то странное трение, которое так необходимо ее телу.

Уловив сдавленный выдох Дениса, замирает, сомневаясь в своих дальнейших действиях.

— Тебе не нравится?

— Нравится.

Его голос звучит так же уверенно, как и обычно, но с той особенной хрипотой, которая уже появлялась, когда он ее целовал. Яна, наконец, понимает, почему его голос меняется и какие эмоции, таким образом, прорываются из его нутра.

— Ты очень большой, — шепотом озвучивает свои впечатления. Именно в соизмерении с собой ощущает эту разницу особенно разительно. — И твердый.

Его мужской орган, недвусмысленно посягая на ее невинность, упирается ей прямо в бедро. Из-за чего Янка отчаянно робеет, но решает, что в большей степени это все же волнующе приятно.

— Ты мне очень нравишься. А я тебе нравлюсь? Вот так нравлюсь?

— Нравишься.

Она здесь и она его.

Эта мысль долбит мозг Дениса с настойчивой силой и частотой. Никогда ему не было так трудно бороться с собственным телом. Кажется, что даже воздух в комнате становится раскаленным и на вдохах обжигает слизистую.

Поморщившись от очередного резкого движения Янки и ее же пораженного писка, сжал веки, контролирую глубину дыхания.

— Это так классно… — неожиданно хрипло рассмеялась она.

— Теперь я тебе скажу, что ты со мной забавляешься.

— Нет… Немного. Это прикольно. Мне уже прям очень сильно нравится!

— Прелестно. Рад, что тебе уже «прям очень сильно» нравится, — обманчиво сухо пробормотал Рагнарин.

Шахина против него, в любом случае, регулируемая сторона. Именно он способен задействовать все точки ее восприятия, разнести в щепки контроль и, регулируя эмоции, настроить ее исключительно под себя. Однако он не хочет действовать грубо, сходу шокируя ее желаниями и ощущениями.