Полюса притяжения

— Господин Шахин, по приказу Аллаха и с позволения Пророка, просим вашу дочь Айну за нашего сына Йигита.

В легких заканчивается воздух. Но вдохнуть она боится. Эмоции высекают в груди искры. Кажется, если кислород поступит — загорится. И, как пророчила Марина, взлетит, будто петарда.

— Я свое согласие даю. Наталья тоже. В нашей семье принято спрашивать и у девушки. Дорогая Айна, что скажешь?

По голосу Яна слышит, что отец, обращаясь к ней, улыбается. Но увидеть почему-то не может. Зрение размывает.

Вопрос, конечно, чистая формальность. Все знают, что она должна ответить. Ждут с такими же улыбками и тихими смешками. Тетя Барчин подходит с серебряным подносом, на котором лежат цветы, связанные красной лентой кольца и ножницы. Замирает рядом с мужем и сыном.

Яна все это помнит по определению. Различает пятнами. Дорисовывает детали в сознании.

Щеки обжигают слезы. В них намного больше эмоций и чувств, чем можно себе предположить, глядя на девушку со стороны.

В них вся ее боль и отчаяние.

«Нет… Нет… Нет…»

«Не хочу… Не пойду… Не буду…»

Как только получается наполнить легкие кислородом, выпаливает свой ответ:

— Нет.

— Что?

Представляет, как тетю Барчин перекашивает.

— Мой ответ — нет.

— Ты в порядке, дочка?

Наверное, с лица матери сходят все краски. Лицо отца страшно себе даже представить. Хотя нет. Сейчас не страшно. Грудь распирают другие эмоции.

Яна не может их сдержать. Они вырываются наружу резкими словами.

— Нет, — повторяет с каким-то изощренным удовольствием. — Нет. Я не выйду замуж за Йигита. Никогда.

— Позволь поинтересоваться, что за причины у тебя, чтобы отказать нашему сыну? — на фоне общих нервных охов и вздохов, которыми не гнушаются эмоциональные турки, спокойный голос дяди Кемаля еще сильнее раззадоривает Яну.

Но едва она открывает рот, вступает отец:

— Это все нервы. Предлагаю сделать вид, что мы этого не слышали. Всё! Инцидент исчерпан. Айна выйдет замуж за Йигита. Как только окончит учебу в Москве…

— Нет, не выйду. Слышите меня? — швыряет на ближайший стол букет.

Выступает вперед, хотя Марина, хватая за руку, пытается ее удержать. Забывая обо всем святом, что ей прививали с детства, разбивается насмерть.

— Не выйду. Никогда, — не может остановиться. Повторяет снова и снова. — Никогда! И чтобы навсегда поставить точку в этом вопросе! Чтобы развеять ваши напрасные надежды! Чтобы вы поняли меня четко и ясно! Чтобы увидели, какая я на самом деле! Я никогда не выйду замуж за Йигита Догана, потому что полюбила другого мужчину, — пауза, которую Янка берет для пущего эффекта, взрывается чередой громких возмущенных охов и ахов. Рушит стены, разнося свой смиренный образ в щепки: — У нас с этим мужчиной были отношения.

— Это шутка?

— Аллах-Аллах, какой позор!

— И она еще…

— Тьфу, — смачный плевок тети Барчин прилетает Яне прямо в лицо.

Молча закрывая глаза, утирается рукавом.

— Мы этого никогда не забудем!

— Хвала Аллаху и Пророку! Терпеть вас не могу, тетя Барчин.

— Ах ты мерзкая соплячка! Будь ты проклята, принцесса! Будь ты трижды проклята! — бьет Яну по лицу. — Слышишь? Будь ты проклята, девчонка!

Выкрикивая ругательства, вцепляется несостоявшейся невестке в волосы.

Когда кто-то отцепляет и оттягивает женщину, Янку подхватывает под локоть отец. Волочит через зал к лестнице. Следом с криками и плачем бегут мать, Марина и еще несколько женщин.

В спальне мужчина в гневе размахивается и ударяет дочь по щеке.

Мир пошатывается. Бьет волной душевной боли. Пока родитель не замахивается второй раз. Тогда превозмогает боль физическая. За третьей пощечиной из глаз брызгают слезы.

Яна понимает, что отец действует на эмоциях. Но внутри ее израненного сердца разрывается какая-то новая нить. Грудь сдавливает обида. Такая сильная, что девушка сомневается, сможет ли ее переварить и отпустить.

Неужели это останется в ней навсегда? Разве она недостаточно настрадалась? Может ли боль рвать сердце на части снова и снова?

— Зачем? Зачем? Я же твой ребенок. Прекрати! Прекрати…

Да, она подвела отца. Но и он ее тоже!

— Дядя Мехмед… Пожалуйста…

— Остановись, Мехмед! Остановись! Остынь… Прошу тебя, оставь ее… Потом… Остынь…

Отец замирает, не донесся очередной удар. Лицо его искажается неподдельной мукой. Из глаз прорываются слезы.

— Что же ты наделала, Айна? — впервые его голос звучит слабо, с болезненным надрывом. — Ты же себя загубила… Ты нас всех погубила.

Глава 23

Сказала б, солнца больше нет, я бы поверил…

© Севак Ханагян «Жди меня там»

— Людмила Ивановна, а что со сводкой по «Солнечной» и «Лунной» сериям? — визируя годовой отчет, интересуется Рагнарин. — До конца дня успеваете?

— Да, конечно. Степанов и Аглицкая уже работают над этим. Но заочно могу сказать, что желтые веселее пошли. Перед праздниками разослали одинаковые партии по нашим лучшим точкам, с прошлой недели посыпались заявки на пополнение.

— Именно по желтым бриллиантам?

— Именно по желтым.

— В производственный отмашку дали, на чем концентрироваться в первую очередь?

— Конечно, — кивая, улыбается женщина.