Полюса

Выразительно закатив глаза, Мадара отвернулся от него, вновь перевёл взгляд на селение. Последний снег сошёл ещё на прошлой неделе, и теперь Коноха облачилась в робкую зелень молодой травы, набухших почек. Совсем скоро настанет ханами — одно из самых прекрасных времён в деревне, пронизанное свежестью, весной, надеждой. Десятилетия минули с тех пор, как Мадара любовался сакурой в их с Хаширамой деревне. В последний раз, собственно, он был с Сенджу — единственным, кто не отвернулся от мрачневшего день ото дня предводителя Учих. Тогда Мадара, помнится, был угрюм и поглощён мыслями о написанном на древней каменной плите клана, на все попытки Хаширамы растормошить его отвечал резко, едва ли не зло… Как же это отличалось от их первой весны в Конохе, когда от каждодневных забот всё сливалось перед глазами в бесконечный поток рутины, обязанностей глав деревни; когда заснуть на своём футоне, а не прямо на столе за разбором бумаг и срочных дел казалось высшим счастьем; когда в один из идентичных дней Хаширама влетел в кабинет ураганом, таща за собой раздражённо шипящего что-то про дела Тобираму, и с порога заявил, что они втроём идут смотреть на сакуру — подчинённые предупреждены их не беспокоить, разве только в случае конца света, и для пикника всё припасено, и в запасе даже найдётся пара бутылочек саке для усталых трудяг…

Мадара мимолётно усмехнулся воспоминаниям. В этом году стоит устроить нечто подобное. Выловить Итачи из бесконечных дел, заставить Саске привести Сакуру и поговорить с девушкой, наконец, о её перспективах вхождения в клан. Позвать Анко, которая наверняка начнёт гротескно страдать и жаловаться на беременность и невозможность выпить — ничего, данго сумеет умиротворить её. Возможно, поближе познакомиться с соседями-Хьюга — с ними теперь придётся уживаться и сотрудничать, как и с советниками, доверенными людьми Цунаде: Шикаку, Какаши, Иноичи, Ибики. Пригласить саму Цунаде и посмотреть, как маленькая Сенджу станет недоверчиво щуриться, пытаясь выявить подвох, и всё равно согласится прийти, хотя бы ради того, чтобы не показаться спасовавшей…

Трое Учих, одна Сенджу. А ведь когда-то их кланы стали основой Конохи.

— Так интересно, — произнёс Хаширама негромко, тоже глядя на деревню, но в отличие от друга правда рассматривая, — то, какой облик обрела наша мечта к этому времени. Всё ведь началось с того, что мы с тобой хотели создать безопасное место, где смогли бы защитить младших братьев, свои кланы…

— И Изуна сложил голову ради этого, — проговорил Мадара с ожесточением — не вкладывал его в голос нарочно, старое чувство вспыхнуло само. — И я никогда не забуду миру этой жертвы.

— А что говорит сам Изуна? — спросил Хаширама так спокойно, словно речь шла о чём-то будничном.

— Хм?..

— Не прикидывайся, Мадара, я знаю: Воскрешающий камень у тебя. Как и знаю, что ты не мог не сделать, получив его.

Прикрыв глаза, Мадара прислонился затылком к камню и слегка запрокинул голову, подставляя лицо лёгким касаниям ветра. Он молчал долго, однако Хаширама терпеливо ждал, не торопя, но и не отводя от друга мягко-участливого взгляда. В конце концов Мадара ответил:

— Он просит принять его решение и отпустить эту историю. Не винить твоего брата, согласившегося помочь. Не винить себя.

— И он прав, — заметил Хаширама, осторожно касаясь его плеча. — Мадара, ты сам прекрасно знаешь: Изуну было не остановить, если он что-то решил. А проворачивать дела за спинами у всех он умел получше любого…

— Мне стало легче, — фыркнул Учиха и передёрнул плечами, сбрасывая его руку. Сенджу не настаивал. — Посмотрел бы я на тебя, если бы Тобирама сделал нечто подобное.

— Я бы… — он запнулся, — наверное, я бы сошёл с ума. Тобирама всегда был моей опорой, без него я вряд ли бы справился.

— И вот теперь попробуй повторить, чтобы я смирился.

— Годы прошли, много воды утекло, — возразил Хаширама, но неуверенно — сам понимал, что привёл плохой аргумент. — Ты ведь… ну, я чувствую, ты правда привязался к мальчикам, Итачи и Саске.

— Не стану спорить, — отстранённо согласился Мадара, всё так же не открывая глаз. — Но это другое.

Со стороны Хаширамы послышался шумный обречённый вздох. За ним последовал слабый тычок кулаком в плечо.

— Что-то ты совсем сник, Мадара. Веселей! Ты жив, твой клан возрождается, а вокруг тебя есть шиноби, которые готовы принять тебя… если только опять не начнёшь строить из себя угрюмого отщепенца, конечно.

— Сам разберусь, — ощетинился Учиха; он подобрался, но замер — так и не смог решить, хороша ли идея выбить этому дураку челюсть… напоследок.

Хаширама взглянул на него слишком проникновенно, чтобы предположить, что он не понял.