Полюшко-поле

"Их" Егор Иванович в самом деле хорошо знал - сам до войны работал в МТС и тракторы водил и комбайны. А после осел в колхозе - семья большая выросла. Куда с ней мотаться из родного села? Зато теперь он был несказанно рад тому, что все собрались "до кучи". И работал с азартом, или, как говорил он, с "зарастью". Сам в РТС ездил, подобрал весь инвентарь для своих тракторов; на станцию, за сто верст, на перекладных мотался насчет селитры под будущий урожай, - разузнал, когда ее получить да завезти можно. Степана на вывозку навоза поставил, а Иван рис домолачивал - бригадные дела кончались вместе с рисом.

Рис убирали вручную по снежку. Он так низко полег, что многие кисти вмерзли в землю, и жалко было смотреть на обезглавленные стебли. Уж чего только не повидал за долгие годы Егор Иванович. И соя под снег уходила паслись в ней дикие козы да фазаны круглую зиму, и луга некошеными оставались, и картошка мерзла... Ко всему уж привыкли глаза, а вот поди ж ты, - подкатит иной раз жалость при виде гибнущего добра, да так и полоснет, ровно ножом.

Этот год был трудным. Деньги, что скопились, пошли на покупку техники. Трудодень оказался пустым. Перестали ходить колхозники на работу - и шабаш. Не выгонишь! А тут рис убирать надо...

- Игнат, давай заплатим рисовой соломой за уборку. Не то пропадет рис-то, - уговаривал Егор Иванович Волгина, - кормов хватит у нас.

Сена запасли в этом году вдоволь. А почему? Пятую часть накошенного сена получал колхозник. И не то что выкосили - выскоблили луга-то...

- Ладно, заплатим соломой, - согласился Волгин. - Оповещай людей.

После болезни Волгин стал податливым, только пил чаще; в такие минуты его большой нос краснел, а продолговатая щербина на носу заполнялась потом. Согласился и Семаков, только поворчал для порядку:

- Эх, народ! И где только его сознательность? Как ноне летом дали им болото выкашивать исполу, по шейку в воде буркали. Пупки готовы понадорвать, когда выгоду свою чуют...

Егор Иванович на радостях сам прошел по домам, оповестил всех, и народ валом повалил.

И хорошо ж было молотить рис на току в морозное зимнее утро! Прохладный чистый воздух, отдающий таежной хвоей; желтое, как спелая дыня, солнце; легкий морозец, от которого грудь распирает; и тугой звонкий рев барабана - все это будило бодрость и создавало то бесшабашное состояние духа, когда тебе сам черт не брат.

Егор Иванович вместе с кузнецом Конкиным молотилку старую приспособили, лет десять без надобности провалялась. Женщины встали с граблями на отбой. И загудела, родимая!

- Пошла душа в рай, только пятки подбирай, - комментировал дед Конкин.

В последний день обмолота авария случилась на току. Валерка Клоков, стоявший на подаче при молотьбе риса, прибежал к Егору Ивановичу и выпалил впопыхах:

- Подшипники у барабана полетели. Иван собирается втулки свезти в мастерские. А Конкин не дает: "Знаю я вас, горе-мастеров! До моркошкина заговенья продержите. Сам, говорит, смастерю". Пойдем, а то Иван ехать хочет.

Егор Иванович наскоро выпил кружку молока, махнул рукой на завтрак, приготовленный хозяйкой, и быстро пошел на ток.

Там - тишина. Под молотилкой на разостланных мешках лицом кверху лежал кузнец Конкин и ковырялся во втулке.

- Мы сичас, си-ичас, в один момент, - бормотал он, стиснув зубы.

- Ну, как дела, механик? - спросил Егор Иванович, опускаясь на колено возле Конкина.

- Как сажа бела, - ответил дед, продолжая завинчивать и кряхтеть. Затем он встал, степенно отряхнулся и равнодушно сказал: - Вот и вся недолга.

- Бабы! - крикнул он, повернувшись к женщинам. - Чего расселись! Не чаи гонять пришли. Работать надо.

- Андрей Спиридонович, ты чего-нибудь вставил туда или только плюнул? серьезно спросила Татьяна Сидоркина, крутоплечая, чернобровая, про которую говорили на селе: "Эта мужику не уступит".

Женщины, сидевшие тут же на соломе, порскнули и закатились довольным смешком. Дед Конкин по-козлиному боднул головой и ответил:

- Вставил, матушка, вставил.

- Чего? - простодушно спросила Татьяна.

- Пуговицу от штанов.

На этот раз даже Татьяна не выдержала и разлилась неторопливым сильным смехом, подбрасывая кверху могучие округлые плечи.

Егор Иванович отвел Конкина в сторону:

- Что здесь стряслось?

- Да пустое. Роликов недосчитались. Так я деревянные выточил. На день сегодня хватит. А завтра новые поставлю. Так и домолотим. Тут весь секрет в смазке. - И Конкин стал подробно объяснять секрет смазки деревянных роликов.

- А ну-ка, давай испробуем твою починку! - сказал Егор Иванович. Валерий, дай-ка очки. Хочу к барабану встать. Ну, бабы, держись! Замучаю!

- Барабан не трибуна, Егор Иванович, - хохотнула неугомонная Татьяна, руки не язык - не берись, коль работать отвык.

- Чем судить, кума, становись сама, - ответил в тон ей Егор Иванович.

- А что ж, мы не побоимся.

Скуластое суровое лицо Егора Ивановича осветилось лукавой мальчишеской улыбкой:

- Ко мне на подачу? Идет?!

- Идет, - Татьяна двинула плечами. - Валерий, уступи место.