Полк прорыва

— Не знаю. Но, по-моему, брехня!

— А вы заметили, какое у него настроение?

— Это нас не касается.

— Это не касается Морозова. А мы пока служим.

Из дверей пахнуло прохладой, полковник поежился и стал торопливо прощаться.

Шорников и Морозов дошли до Никитских ворот, потом повернули опять по бульвару к Арбату.

Шорников остановился, стал закуривать. Было такое состояние, будто под тобой не земля, а льдина и уже под ногами начинает потрескивать.

ГЛАВА ВТОРАЯ

По всему, горизонту висела туча пыли, невдалеке, за перелесками, грохотали танковые колонны.

Запыленный, с большим кожаным портфелем, в котором сложены все дорожные пожитки, майор Шорников «голосовал» на перекрестке, надеясь, что окажется попутная машина.

Поднял он руку и перед газиком. Оттуда раздалось:

— В чем дело?

— Не подбросите ли меня до танкистов?

— Садитесь.

Шорников залез под тент, расположился на заднем сиденье рядом с каким-то полковником и только теперь заметил, что перед ним, спиной к нему, сидел широкоплечий человек с огромными золотыми звездами на погонах. Маршал Хлебников!

— Кто вы такой и откуда? — спрашивает он.

— Майор Шорников… Извините, товарищ маршал… Я думал…

— Ничего, ничего. Мы как раз доставим вас по назначению.

Когда Шорников сказал, что он из штаба, маршал заметил:

— Наверное, недавно там работаете?

— В первую командировку выехал.

— Это заметно.

Шорников сам понимал, что сделал не так, как надо. Могла быть и машина, и сопровождающий офицер. А он постеснялся…

Дорога полевая, с выбоинами, маршал молча раскачивается на сиденье рядом с водителем, занят какой-то своей думой.

«А о чем думают маршалы?»

Лес в тихое время, наверное, мечтает о ветре. Птицы — о дальних перелетах в небе. Дети — о ромашковых полянах. Крестьянин, засевающий поле, — об урожае. Маршалу, наверное, должны чудиться большие сражения. Как Бородино или Сталинградская битва.

А может быть, и у него совсем другая мечта — выиграть то сражение, после которого не довелось бы водить в кровопролитные схватки полки и дивизии?

Мало кто знает, что происходит за кулисами мира, а этот человек знает. И эта его осведомленность не дает ему покоя.

— Скажите, а вы не тот самый комбат Шорников, который написал книгу «На танках сквозь атомное облако»?

— Тот самый, товарищ маршал. К сожалению…

— Это почему же так? — удивился маршал.

— Один из критиков сказал — бред.

— И вы с ним согласились? Убедил он вас?

— Не знаю.

— Ничего. Держите голову выше!

Дверцы захлопнулись, и газик запылил дальше.

Весна шумно врывалась в просторы России. Словно она на привале слишком долго задержалась и ее неожиданно разбудили: «Что же ты спишь? Тебе давно надо быть впереди — за лесами, за долами». И она шарахнулась через леса и степи на север — дружно растаяли снега, набухли почки на деревьях, зазеленели.

Но ночи были по-прежнему прохладными. Небо чистое, высокое.

Шорников лежал на лесной поляне и, заложив руки за голову, смотрел на звездную россыпь.

Таинственные далекие миры. Какое-то торжественное спокойствие. Миллионы лет так было и так будет.

А какие войны на земле прокатывались под этими звездами! Сколько было пепла! Сколько могильных холмов вырастало!

Устоявшееся звездное безмолвие. Небо! Когда-то человек поселил туда богов.

И вдруг среди россыпи Млечного Пути что-то остро замелькало, катится, катится, катится. Бежит крохотный шарик. Торопится, скоро скроется за горизонтом.

Шорников стал присматриваться к звездам и заметил, что по небу шарят и другие светлячки. Один из них крупный, как звезда первой величины, напористо прочеркивает синий, почти черный купол.

Сколько же их, этих самых спутников-шпионов, колесит теперь вокруг нашей планеты, будто наматывают на нее, как на клубок, паутину!

И кажется, если прилечь и приложиться ухом к земле, то можно будет услышать подземные ядерные взрывы где-нибудь в штате Невада или почувствовать содрогание от тяжелых бомб в Южном Вьетнаме. Такое содрогание чувствуется обычно за сотни километров от полигона.

Один из корреспондентов недавно писал, что он видел во Вьетнаме пустыню. Где будет выбран новый полигон — на Эльбе или на Ниле? Может, на плоскогорьях Азии? Или на берегах Карибского моря? Даже сам господь бог не сумел бы ответить на этот вопрос. Нет еще пока такого барометра, который бы точно указывал, где и когда начнется война и чем все кончится.

На кромке леса в тумане дрожали осинки, прокричал несколько раз филин и смолк.

Шорников услышал чьи-то шаги, приподнял голову. Кто-то пересекал поляну. Плащ накинут на плечи. Остановился, прислушался к лесным звукам, постоял немного и направился прямо к Шорникову.

— Я почему-то так и подумал, что это вы, — сказал маршал.

Шорников встал.