Полка. О главных книгах русской литературы

О «Преступлении и наказании» часто говорят как о топографически точном изображении Петербурга 1860-х. Эта точность подчёркнута в самом романе: Раскольников точно знает, что от его дома до дома процентщицы — семьсот тридцать шагов. Хотя Достоевский в большинстве случаев скрывает топонимы купюрами («С-й переулок», «К-н мост»), опознать эти места не составляет труда. Существуют книги и исследования о Петербурге Достоевского[1112], а в наши дни по маршрутам «Преступления и наказания» водят экскурсии: точность Достоевского делает такую прогулку будоражащей.

Основные события в романе происходят в районе Сенной площади и Екатерининского канала (ныне канал Грибоедова). Недалеко отсюда, в доме номер 7 по Казначейской улице, жил сам Достоевский. Его будущая жена Анна Григорьевна, придя сюда впервые, отметила, что этот дом похож на дом Раскольникова, как он изображён в романе. Но дом Раскольникова, по мнению большинства исследователей, находился по соседству — на углу Столярного переулка и Средней Мещанской улицы (ныне Гражданская); стоит заметить, что Достоевский в Петербурге селился только в угловых домах — и в угловых домах происходят многие события его произведений.

Дом старухи-процентщицы — это, по основной версии, дом Ивана Вальха (первого владельца); его теперешний адрес — набережная канала Грибоедова, 104/25. Соня Мармеладова снимает комнату в старом, постройки XVIII века, доме бывшей Казённой палаты на противоположной стороне набережной; совсем рядом, на Большой Подьяческой, расположена полицейская контора, куда постоянно влечёт Раскольникова. Важная точка притяжения для многих героев романа — Сенная площадь, на которой располагался рынок, собирались нищие, проститутки, пьяные (вокруг было множество кабаков — тоже описанных в «Преступлении и наказании»), творились всяческие непотребства. Проходя через Сенную в последний раз, Раскольников по наущению Сони целует грязную землю; важный контекст здесь в том, что на Сенной до середины XIX века совершались телесные наказания (вспомним у Некрасова: «Вчерашний день, часу в шестом, / Зашёл я на Сенную, / Там били женщину кнутом, / Крестьянку молодую»).

Михаил Клодт. Раскольников и Мармеладов. 1874 год[1113]

За пределами района Сенной остаётся в романе несколько точек: это, во-первых, место, где Раскольников прячет награбленное у старухи, — двор дома на Вознесенском проспекте; во-вторых, дешёвая и небезопасная гостиница, в которой Лужин поселяет свою невесту Дуню и её мать; в-третьих, пустынный Конногвардейский бульвар, где Раскольников не даёт петербургскому франту «позабавиться» с пьяной девочкой; в-четвёртых, Петровский остров, где Раскольников засыпает в кустах и видит сон о лошади. Кроме того, важная часть действия происходит на Петербургской (ныне Петроградской) стороне: здесь проводит свою последнюю ночь и кончает с собой Свидригайлов (перед этим ещё заезжая к своей юной невесте на Васильевский остров).

И всё же безукоризненную точность топографии в романе можно подвергнуть сомнению. В работе петербурговеда Альбина Конечного показано, что точные адреса старухи-процентщицы, Сони Мармеладовой, Раскольникова на самом деле «неуловимы»: роман создаёт только «впечатление подлинности» топографии, и, если в точности следовать указаниям Достоевского, нередко возникает путаница[1114]. Из текста следует, что Раскольников, ещё будучи студентом, ходил в университет через Николаевский мост. «Этот маршрут невероятен для каждого человека, который знает Петербург», — пишет Виктор Шкловский[1115]. Он предполагает, что Достоевский изменил действительный маршрут — через Сенатскую площадь, место восстания декабристов и Медного всадника, — чтобы «лишить пейзаж политического значения».

Но можно и предположить, что эта неточность — одна из примет призрачности, ирреальности Петербурга, как его видит находящийся в полубреду Раскольников. Эта ирреальность парадоксальна, если учесть, с каким натурализмом Достоевский описывает петербургские жару, пыль, «вонь из лавочек и распивочных», но она встраивается в литературную традицию изображения Петербурга, в амбивалентный «петербургский текст». Такие же мелкие неточности в маршрутах впоследствии будут появляться в «Петербурге» Андрея Белого.

Как устроена внутренняя речь Раскольникова?

Убийство старухи-процентщицы Раскольников совершает не ради наживы, а чтобы ответить себе на вопрос: «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Искомый ответ на этот вопрос становится, в свою очередь, только тезисом Раскольникова в споре с миром — споре, в котором Раскольников потерпит поражение.