Полковник

Ну писец! Миха пропал. Маньяк пострелушочный.

— Не. Снарядов нету, но найдем.

— Оооо! Тема!!

Миха, уставился на меня как ребенок на полки с конфетами.

— Да постреляем конечно.

— Мляяя! Тема!

Удовлетворенно и даже с улыбкой рявкнул Миха, и поднялся по ступенькам на выход.

Миху я тормознул, а сам убежал за видеокамерой. Такие действия надо фиксировать, и матушку позвать необходимо. Мало ли чего там? Оружие ее мало интересует. А вдруг монетки где прикопаны аль гарнитурчик с брюлами для принцессы. Это Сибирь, тут и Колчак с золотом пропал, и Чингизиды шлялись, да и Китай не далеко. А уж сколько купчин сгинуло на сибирских дорогах! Да что там купчины! В 1785 году вышел караван из Нерчинска в Тобольск. Триста саней загруженных пушниной, золотом и камушками самоцветными. И где? А никто и не знает. Вышли и пропали. А ведь там более восьмидесяти пудов только золота было! Оно всяко бывает, это Сибирь. Тут власти никогда и никакой не было. Ни при царе, ни при коммунистах, тем более при дерьмократах. Да тут даже Чингисхан власти не имел. Надоели властные придурки, народ сел на кочи и уплыл подальше от идиотов. А неохота сниматься с места насиженного, так можно и в штыки и сабельки взять дурачков. Целые команды по тихому вырезали. Масса примеров. В Сибири народ вольный, рисковый и оружный. Все сбиты в кланы или рода. С детского садика или начальной школы все распределились, сбились в кучки и живут по своим, клановым законам в своих закрытых мирках. Именно из этой сложившейся социальной системы Сибири я и рванул в Сибирь. Ну и экология конечно. Моя нейросеть вынесла мне благодарность перед строем и принялась усиленно выводить шлаки и яды накопленные в Москве.

Сестренки были в садике, мамуля их туда сплавила что бы под ногами не путались, а мамуля сидела недалеко от печки. На печке что то кипело и жарилось. У меня потекла слюна а мамуля кивнула и тут же оповестила.

— Через полчаса!

— Да не! Пошли, глянешь чего там в леднике.

— А чего там?

Удивилась мамуля.

— А мы еще не заходили. Одевайся, а я камеру возьму, запишем для памяти и истории.

— Сгорит же!

Я махнул рукой и разувшись прошел к печке.

— Уберу пока, придешь и доваришь.

— Ишь ты! Командир! На кухне баба командир.

— Да пойдем уже. Там точно что то интересное будет.

Мамуля покачала головой и накинув фуфайку пошла за мной.

За второй дверью начинались плавно опускающиеся ступени. Ровно девять штук. Я было подумал что сюда вложили стандартный пролет из ступеней в обычной многооэтажке но ступив на первую я сообщил всем.

— Это дерево! Пока не суйтесь, я проверю. Я легкий.

Попрыгал на каждой ступеньке и сообщил.

— Крепкое дерево, выдержит, спускайтесь

Пока народ спускался я высветил фонарем с каски и фонарем с видеокамеры помещение. А тут и Миха нарисовался с прожектором в руках.

Стоим и переглядываемся друг с другом. Увы. Одна из балок перекрытия лопнула, ее подперли двумя стволами из березы, но этот мало помогло. На полу лендника более трех кубов земли осыпавшейся сверху. Матушка вздохнула.

— Вот оно как? В этом году точно не успеем восстановить. А какой хороший подвал.

— Ну это мы еще посмотрим.

— Храбро и опрометчиво заявил я и прошел с камерой в помещение.

— О! И все таки, кое чего есть!

Радостно заявил я.

— Стволы?!

— Гукнул Миха.

— Лучше Миха. Древности!

Матушка и Миха встали рядом и Миха высветил склад раритетов.

— Это че?

— Это Миха довольно редкая штука.

Я уже копался и протирал от пыли высокие ящики.

— Это напольный радиоприемник выпуска 1935 года.

А это редкость даже для времен выпуска. Это напольный патефон. Ого! Да тут полные полки пластинок!!! Ого! Вертинский!

Патефон.

— Ух ты! И запас иголок есть! Ладно! А это чего?

И тут я даже взвизгнул.

— Ух ты!!

— Чего там!

— Свети Миха. Старинные часы для кабинета. Смотри!

Я ткнул в шильдик на задней стороне двери.

— Видал! 1857 год! Вирджиния! С США притащили часики! Середина девятнадцатого века!

Успокоившись, я посветил в углы, Миха тоже посветил туда и сюда и мы решили выбираться наверх.

Генератор вырубили, двери я закрыл, сидим и обедаем. Миха, прожевав очередной кусок мяса и видимо насытившись спросил.

— И чего делать будешь?

— От туда надо все вытаскивать и ставить где то дома. На морозе оставлять нельзя.

— А с ямой чего?

Спросила матушка.

— Завтра поеду в Раек и на нашей бирже найму человек двадцать. Раскопаем бугор, заменим балку, кинем новую обрешетку. Но прямо сегодня надо вытащить все раритеты.

Матушка уточнила.

— А они точно дорогие? Не хлам?

— По радио и патефону точно не могу сказать, но за зиму я их точно отреставрирую. А вот по часам сказать могу. Если это середина девятнадцатого века, то цены они не малой. В районе пятидесяти тысяч долларов.

У матушки брови встали домиком.

— Правда, что ли?!

— Ага.

А сам думаю. Да хз сколько они стоят. Но если матушка решить продать, то я ей найду сумасшедшего часовщика который за мои деньги купит этот раритет. Почему? Да как то она комплексует. Она и сестренки типа нищие, а я такой вот благодетель. Надо у женщины поднять самооценку.