Полковник Касаткин: «Мы бомбили Берлин и пугали Нью-Йорк!». 147 боевых вылетов в тыл врага

— А Чекуровка левее километров на пятьдесят-семьдесят. Там на высоком берегу Лены построен новый секретный аэродром, подготовленный специально для дальней авиации. Американцы же отстраиваются со всех сторон, вот и нам пришлось. Думаю, мы в грязь лицом не ударили: два с половиной километра взлетная полоса, рулежные стоянки, приводные электростанции. ОСП (оборудование слепой посадки) стоит уже полностью! А ты как раз и будешь этот аэродром облетывать.

— Да как же я это сделаю?

— Иди, командующий ждет, — отрезал адъютант.

Генерал Изотов подтвердил, что меня ждет такое задание. Я с сомнением покачал головой:

— Не могу, у меня другой приказ… Меня Добыш со света сживет.

Он засмеялся:

— Федор Иванович мой большой приятель!

— И все равно мне надо от него получить указание.

— Ты думаешь, я не догадался? На, читай, — и протянул мне радиограмму.

Я читаю: «Касаткину. Выполнить задание Изотова. Добыш».

— Ну, вопросов нет? — а сам задорно захохотал.

— Теперь нет. Но, сами понимаете, я же без его приказа не мог менять задание и лететь куда-то.

— Понимаю. Слушай дальше. Нам нужно обрулить аэродром. Полоса там два с половиной километра, ты рулишь сначала по одной стороне полосы, потом разворачиваешься, по другой стороне возвращаешься, а после этого с центра полосы взлетаешь, делаешь круг над аэродромом и садишься обратно. Потом взлетаешь и облетываешь приводные радиостанции.

— Товарищ командующий, да вы знаете, сколько их облетывать? Это же придется проверять работу радиостанций на дальность, на точность, на заход.

— Я все это знаю, поэтому тебе и телеграмму дал. Если бы это было быстро, я бы с Добышем не связывался. Конечно, за один день ты все не сделаешь. Но пока ты не закончишь и акт о приемке аэродрома не подпишешь, будешь находиться в Чекуровке.

— Но я-то могу написать и составить акт только на «Ли-2». Соответственно, в акте будет стоять, что аэродром пригоден к такому-то использованию с таким-то минимумом на самолете «Ли-2».

— Вот это мне и надо. А на больших самолетах я и без тебя облетаю. Когда придут «Ту-4», я выберу опытный экипаж, и он повторит твой полет на боевом самолете. Однако для того, чтобы допустить их, сперва ты должен все внимательно изучить… Может, там ямы какие. Может, радиостанция не работает, может, не установлена. Я не могу рисковать боевым самолетом. А ты полетишь, все сделаешь.

Вот и получилось, что я не только облетывал, но и принимал аэродром в эксплуатацию. Название свое, к слову, он получил благодаря тому, что находился на высоком крутом берегу Лены, у подножия которого располагалось большое стойбище, которое и называлось Чекуровкой. Местные жители ездили на оленях, на собаках. Начальник строительства однажды мне тихонько сказал:

— У них отел начался.

А я не понял, в чем дело, и переспросил удивленно:

— А при чем тут отел?

— У них отел начался, — повторил он, выразительно глядя на меня.

— Ну и что?

— Ой, ну пыжик у них есть!

Пыжик — это шкурки только что родившегося олененка! Из них делаются знаменитые пыжиковые шапки — ценность небывалая! Однако как получить эту ценность? У меня-то и денег с собой не было.

— А у тебя спирт есть?! — спросил меня начальник строительства.

— Есть, конечно, спирт. Целых две канистры!

Без спирта на севере в полет просто не выпускали. Иной раз приходится по сорок литров спирта выбрасывать на стекла и на лопасти винта, чтобы не обледенеть и не упасть. Когда самолет входит в теплый фронт, то обледенение начинается страшное, так что без спирта не спастись.

Начальник строительства мне пояснил:

— За флягу спирта местные тебе не только на пыжиковую шапку принесут шкурок, они еще и камуса на сапоги дадут!

А камус — это шкура с ног оленя. Все хорошие охотничьи лыжи в ту пору были подбиты камусом. Ведь с ним ты мог даже без палок идти в гору и не скользить назад!

Как тут не совершить обмен с местными? Я обратился к борттехнику:

— У нас есть какие-нибудь фляги? Бутыли?

— Есть пара.

— Наливай в них спирт!

И сам тут же бегом к «самоеду» — так мы звали северных жителей. Показываю ему две фляги, спрашиваю:

— Шкурки будут?

— А ты, однако, долго тут у нас гостевать будешь? — уточнил он.

— Я, наверное, буду у вас целую неделю.

— Тогда так. Котел поставим сегодня, и я отдам приказ всем справлять малую нужду в котел, шкурку мы обработаем завтра-послезавтра. Старухи жевать ее еще сутки будут… Ну что ж, дня через четыре принесу тебе четыре шкурки. Больше, извини, за две бутылки не могу.

Такой получился натуральный обмен. В результате всем в экипаже досталось по пыжиковой шапке. Да и камуса нам действительно дали в придачу.