Полковник Касаткин: «Мы бомбили Берлин и пугали Нью-Йорк!». 147 боевых вылетов в тыл врага

— Можно, я разрешаю. Только мне потом скажи, что именно будешь ему показывать.

— Все — и лебедей, и медведей, и оленей…

— А где ж ты сейчас лебедей-то возьмешь зимой?

— Товарищ командующий, — уверенно ответил я. — Это уж мое дело, но я ему все покажу!

— Неужели у вас до сих пор лебеди остались? — недоуменно переспросил генерал Талубко.

— Зимуют на горячих ключах. Правда, небольшая стайка, птиц двенадцать.

Так и договорились. Слетал я в Петропавловск-Камчатский, в Елизове встретил московский самолет, забрал космонавта Волкова с его доктором. Как я уже говорил, без докторов их никуда не отпускали. В самолете Славу Волкова я сразу посадил на правое сиденье, дал даже поуправлять. Когда прилетели ко мне на Камчатку, там все было уже заранее подготовлено по высшему разряду: и гостиница, и питание.

И начали мы летать. Я ему показал, как поставить в круг стадо диких оленей. Дело в том, что я знал, где стоянки у стада бывают, и мы со Славиком и его доктором как раз туда полетели. Летим, красотища внизу неописуемая! Нашли мы на верхушке горы, на самом хребте, большое плато километра три-четыре в диаметре, и на нем паслось стадо оленей. Тысячи полторы этих изумительно красивых животных. Оставалось только найти, где вожаки. Все олени ведь пойдут за вожаками.

Заметив нас на высоте 20–30 метров, вперед рвануло оленей пять. Было ясно, что вожаки. Я тут же на вертолете притормаживаю, примерно стараюсь подстроиться под их скорость, начал поджимать стадо к центру. Оно старается уйти влево, но я-то контролирую ситуацию, слежу за вожаками, знаю, что от них стадо никуда не денется. Заставил их идти по кругу, и все полторы тысячи оленей — за вожаками. Красотища! Слава Волков с доктором восторгаются, фотографируют. Я предложил ему:

— Сейчас можно с карабина подстрелить любого оленя на выбор!

Он руками замахал:

— Что ты, такую красоту не надо стрелять!

— Ну и правильно, не надо так не надо. Полетели дальше!

А дальше показал я ему на горячих ключах лебедей. Знаете, что такое поднять лебедя с воды? В нем почти пуд весу! В молодом минимум шесть-восемь килограммов. Соответственно, никакой лебедь не взлетит легко, как синичка или голубь. Ты вспугнешь его, а лебедю нужно набрать скорость, как самолету на взлете. Это не вертолет, чтоб сразу с места подниматься. И скорость лебедь может набрать, только если пробежит по воде, отталкиваясь крыльями и перепончатыми лапами от поверхности. Причем пробежать ему надо метров пять-восемь. Эх, какое это было зрелище! Прошел я на своем вертолете над горячими ключами, где под берегом всегда прятались лебеди. Они все выскочили и побежали по воде, размахивают крыльями. Точно огромные белые цветы, взлетающие с бешеной скоростью. Даже в полете они не бывают настолько красивы! Хотя и это тоже стоит посмотреть, когда поднимаются лебеди, выстраиваются в цепочку один за другим и парят в небе. Славик только руками развел, сказал, что ради одного этого стоило побывать на Камчатке.

А я ему тут же предложил:

— А ты на Ключевскую сопку не хочешь взлететь?

— Так она ж высокая?! — воскликнул он.

— Да. Она 4700 метров в высоту. Но на самый ее верх мы забираться не будем, а поднимемся тысячи на полторы к вулканологам. Там у них есть постоянная станция от Академии наук. Их всего человек десять, они каждый день погодные показания фиксируют, чтобы определить, когда будет трясти почву и начнется извержение вулкана…

Свозил я Волкова туда. Посмотрели мы на лавовые потоки застывшие. Видим, тепло от них исходит до сих пор. Значит, недавно лава извергалась. И с метеорологами космонавт пообщался. Интересно было ему.

Так мы со Славой за три дня побывали везде, где только можно. Он даже у меня дома погостил с ночевкой. А утром после завтрака мы с ним опять полетели. Он с высоты под рокот вертолета смотрел вниз и все удивлялся красоте северной природы. Под нами неслась горная река шириной метров в десять, кое-где переходящая в небольшие, но бурные водопады. В чем их особенность: сначала вода идет широким потоком, потом водопад становится совсем маленьким, переходя в каскады, пробегающие через каменные пороги, а сразу за ними — затишье и большой бочаг, где вся рыба скапливается, отдыхает, чтобы потом, разогнавшись, выскочить вверх на нерест.

Медведи хорошо знали эти места и приходили на самую вершину шивера, где рыба уже еле-еле могла проскочить дальше, а самые слабые лососи, которым не хватало сил преодолеть течение, даже скатывались вниз. Именно за такими медведи и охотились, подхватывали лапой и выбрасывали на берег, даже не глядя куда. Они рыбу потом подбирали, когда уже достаточное количество наловят. Один раз я даже был свидетелем, как росомаха так за счет медведя полакомилась, украв выброшенный на берег улов. Так что показал я Волкову медвежью рыбалку.

А потом я попросил его о добром деле. Говорю: