Полковник Коршунов

- Хорошо. На заводе я старался как можно лучше поставить оборонную работу, и у нас был крепкий актив. Не очень много, товарищ комкор, но были толковые ребята. И всех нас увлекала техника. Создали мы военный кабинет в клубе. Подвал нам отвели. Ну, оборудование кое-какое получили. И все напирали на технику. Я в то время увлекся мотором и ребят заразил этим моим увлечением, и нам очень хотелось от моделей, таблиц, схем всяких перейти поскорее к настоящему делу. Мы, товарищ комкор, решили построить танк. Бились мы долго и наконец добились того, что райсовет ОСО выделил нам для военного кабинета корпус старого танка. Танк наш, товарищ комкор, был музейной реликвией, а не современным танком, но я помню, как мы были горды и счастливы, когда невероятное сооружение водрузилось на клубном дворе. И вот мы стали наш танк приводить в порядок. Полгода, товарищ комкор, мы возились с ним. По винтику, по шайбочке собирали мотор. Сами конструировали, и сами чертили, и сами строили. Через полгода, утром в выходной день, мы его запустили. Теперь, товарищ комкор, я танк неплохо знаю, и теперь я не взялся бы объяснить, как тогда у нас вышло, что эта неуклюжая металлическая штука получила возможность двигаться. Но факт остается фактом: наш танк ходил и поворачивался и даже преодолевал препятствия, - от волнения я наехал на фонарь и свалил его. За это завклубом чуть не сжил со света и меня, и наш танк, и наш кружок. Значит, танк ходил по двору. На заводе узнали об этом, конечно, на следующий день, и в наш кружок повалила молодежь. Раньше, товарищ комкор, до танка, приходилось ребят уговаривать. Теперь отбою не было. Ну и правда, кружок у нас получился хороший.

- Тогда, Левинсон, вы и написали книжку о комсомольцах-танкистах?

- Вы, товарищ комкор, и про книжку знаете?

- Как же. Конечно, знаю, Левинсон.

- Ну, разве это книжка, товарищ комкор! Писатель из меня не вышел. Я и не хотел писать.

- Напрасно. Книжка ваша принесла пользу, и вы скромничаете совершенно напрасно. Рассказывайте дальше.

- Хорошо. Хотя рассказывать уже почти нечего. Мой год должен был призываться, и я пошел в военную школу. Школу кончил на "отлично". Потом...

- Ну, остальное я знаю. Скажите, Левинсон, теперь вы тоже о чем-нибудь мечтаете?

- Нет, товарищ комкор. Теперь я не мечтаю. Теперь я командую и...

- Плохо. Плохо, что не мечтаете.

- Как, товарищ комкор? Может быть...

- Погодите, Левинсон. Вы рассказали мне много интересного. Я обещал сказать, зачем мне все это нужно.

- Да, товарищ комкор.

- Ну так вот зачем: мы хотим сделать опыт. Мы хотим молодого командира послать учиться в Академию Генерального штаба. Обычно в нашей Академии учатся старые, опытные, кадровые командиры. Вы, очевидно, знаете о том, что такое Академия?

- Да, товарищ комкор.

- Что вы сказали бы, если бы вам предложили пойти в Академию?

- Я не знаю, справлюсь ли я, товарищ комкор.

- Мы тоже не знаем. Мы решили сделать опыт. Я говорил вам... Ну, а вы должны справиться.

- Должен?

- По-моему, да.

Левинсон молчал. Он волновался, и яркий румянец выступил на его щеках. Командир корпуса встал и отошел к столу. Левинсон тоже встал.

- Так вот, Левинсон, по-моему, нужно сделать так: вы возвращайтесь в часть. В часть я пошлю приказание. Вас освободят от служебных обязанностей, и вы будете заниматься. Мой секретарь передаст вам программу и доставит нужные книги. До экзаменов осталось меньше двух месяцев, так что вам нужно приналечь. Вы сдадите экзамены и будете учиться. Понятно?

- Слушаюсь, товарищ комкор.

- Но прошу вас, Левинсон, иметь в виду, что в Академии вам придется очень тяжело. Очень. Вам нужно будет стать наравне с опытными боевыми командирами, с людьми, прошедшими через настоящие войны и через революцию. Понимаете вы это, Левинсон?

- Понимаю, товарищ комкор. Именно поэтому я просил бы...

- Что еще, Левинсон? Может быть, вы хотите отказаться?

Левинсон вытянулся.

- Нет, товарищ комкор.

- Что же вы хотите сказать, Левинсон?

- Простите, товарищ комкор. Больше ничего.

- Хорошо, Левинсон. Всего хорошего. Мы увидимся перед экзаменами. Желаю удачи.

Комкор сильно пожал руку Левинсона, и Левинсон пошел к двери.

- Еще одно слово, Левинсон.

- Слушаю, товарищ комкор.

- Знаете, я уверен был в вас с самого начала. Я уверен в вас и теперь. Мне хотелось бы не потерять этой уверенности.

- Я не знаю, как благодарить вас, товарищ комкор. Я очень...

- Меня не надо благодарить, Левинсон. Надо сдать экзамен в Академию, и здорово учиться в Академии, и хорошо кончить Академию. Можете идти. До свидания.

- До свидания, товарищ комкор.

Через два месяца Левинсон сдал экзамены и был зачислен в число слушателей Академии Генерального штаба.

3

Первое время Левинсон чувствовал себя неловко среди слушателей Академии. Большинство слушателей было значительно старше Левинсона по возрасту, Левинсон был самым младшим и по службе, и "кубики" в петлице гимнастерки Левинсона выделялись среди "шпал" и даже "ромбов" других слушателей.