Полковник Коршунов

Нестеров оглянулся и понял, что всю дорогу, слушая Нестерова, начальник штаба сосредоточенно думал, думал совсем не так, как думал Нестеров, и, может быть, даже совсем не о том, о чем Нестеров говорил. Нестеров замолчал, и, пока они не вернулись на заставу, никто не сказал ни слова.

На заставу пришли, когда уже было темно. Дежурный доложил, что конный привез телеграмму для Коршунова. Телеграмма пришла в комендатуру, и оттуда ее прислали на заставу. Коршунов взял телеграмму, распечатал ее и, посмотрев на подпись, сказал, как бы оправдываясь:

- Из дому. Я уже два месяца, как уехал.

В телеграмме было:

Родилась дочь. Назвала Александрой. Анна.

Переодевшись, наскоро закусив и недолго поговорив с бойцами, Коршунов уехал с заставы.

Ночью ехать было еще хуже, и шофер ругался неистово.

Коршунов молча улыбался и курил трубку за трубкой.

Под утро, когда автомобиль наконец выехал на шоссе, Коршунов сказал громко и весело:

- А я мечтал о сыне!

Шофер удивленно посмотрел на Коршунова.

Коршунов улыбался.

- Ну ничего, - сказал он. - Теперь жмите изо всех сил, товарищ.

4

- Явился, начштаба?

- Явился, товарищ начальник. Вчера.

- Какие впечатления? Прав я?

- Больше чем прав. Впечатления невеселые.

- Ты знаешь о нарушении на пятой заставе?

- Знаю. Я был на этой заставе.

- Ну?

- Очень плохо. Там уже третье нарушение. Третье за три месяца.

- Многовато?

- Слишком.

- А участок?

- Участок, действительно, тяжелый. Да дело не в этом.

- Люди?

- Нет, люди хорошие. Начальник заставы мне понравился, хотя он и просил меня о переводе на другой участок. Дело не в людях. Дело в методе. Дело в том, товарищ начальник, что пока мы природных условий проклятых тех мест не оседлаем, нужно биться, применяясь к местности. Решительные меры принимать необходимо, но нужно менять метод. Я кое-какие соображения имею и кое-каких людей присмотрел. Там же, в той же комендатуре. Нужно добиться, чтобы люди почувствовали интерес и смысл в своей работе именно в том месте, где они находятся, именно в тех проклятых природных условиях, которые сейчас они ругают и ненавидят. Не только ненависть должна пройти, но нужно сделать так, чтобы люди полюбили эти места. Любили же мы нашу Азию, хоть и часто она была нам мачехой. Так же можно полюбить и лесные болота, и так же, как когда-то в Азии, мы должны бить врага его же оружием. Нарушителю удобно потому, что там непролазные чащи, и потому, что он, нарушитель, как зверь, прячется в болоте. Хорошо. Будем бить его, как зверя. По дозорной тропе ходит часовой. Кстати, там и троп почти никаких нет. Часовой ходит по лесу, боец сидит в секрете. Пусть по лесу будет ходить следопыт, и пусть охотник будет сидеть в секрете. Все, что я говорю, давно известно, и людям на пятой, скажем, заставе тоже прекрасно известно, но не делают еще основного упора на это, не используют, не выявляют природных способностей. Талантов, если хотите. Природные же способности есть, люди есть и кроме людей...

- Собаки. Я сам уже занялся вопросом о собаках и за время твоей командировки кое-что сделал. Это верно - собаку еще недостаточно используют в округе. Нужно школу наладить и питомник поднять.

- Я, товарищ начальник, встретил там в одной из комендатур человека. Исключительно ценный человек. Я написал рапорт о нем.

Кузнецов внимательно прочел поданную Коршуновым бумагу и подписал в углу красным карандашом.

- Хорошо, согласен. Но ты сказал не все, Александр. Ты сказал - пока мы не можем оседлать природные условия. Это верно, но именно "пока не можем", а надо готовиться к тому, чтобы их все-таки оседлать. Техника нам необходима.

- Я думал об этом, Андрей Александрович. Совершенно необходимо срочно ставить вопрос о дорогах.

- Я вчера выступал на бюро обкома именно по этому поводу. Решение должно быть в ближайшие дни. Дороги будут. Мы, несомненно, должны будем нажать на это дело и помогать его реализации. Но дороги будут. Нам самим нужно подготовиться к ним, к настоящим дорогам. Пусть в тот день, когда в строй вступят новые дороги, мы введем в дело новую технику. Понятно, Александр?

- Понятно, Андрей Александрович.

- Я попрошу, полковник, подработать этот вопрос и свести воедино все соображения. Потребуется, очевидно, кое-какая реорганизация, и вопрос нужно будет ставить в Москве. Понятно, полковник?

- Понятно, товарищ комбриг.

- Неделю даю тебе на это дело. Хватит?

- Хватит, товарищ комбриг.

- Что еще у тебя?

- О нарушении на участке пятой заставы, товарищ комбриг.

- Да?

- Я полагаю, что три этих последних перехода через границу покажутся им очень соблазнительными, и они используют участок пятой заставы еще раз.

- Не много ли будет? Остерегутся, пожалуй.

- Все три нарушителя, товарищ комбриг, прошли от нас на ту сторону. Я полагаю, что хоть раз они попытаются пройти оттуда к нам. Может быть, кто-нибудь из этих же трех и пойдет обратно тем же путем.

- Предположим, что ты прав. Дальше.