Полковник Коршунов (сборник с рисунками автора)

Летом, перебирая старые бумаги, он наткнулся на программу экзаменов в Академию. Он попросил своего помощника по политической части достать программу этого года и проверил себя.

В конце лета он сам, без вызова, приехал в Управление. Кузнецов принял его сразу.

Коршунов подал рапорт с просьбой откомандировать его для обучения в Академию. Кузнецов долго читал рапорт и щурился. Коршунову показалось, что вид у него недовольный.

— Что это вы вдруг, товарищ Коршунов?

— Я ведь уже год тому назад собирался, товарищ начальник. Хотел бы попытаться в этом году. Конечно, если это возможно и если вы…

— Но вы ведь знаете, что в Академию посылают по разверстке. Чего же вы хотите?

— Я просил бы вашего разрешения ходатайствовать о зачислении меня в Академию.

— Вот как?

— Я не знаю, товарищ начальник…

— Не знаете? Вот как?

Кузнецов помолчал.

— Надоело в Средней Азии?

— Андрей Александрович…

— Надоело с нами вместе песок глотать? А, Коршунов?

— Товарищ начальник, разрешите взять обратно мой рапорт.

— Пусть полежит у меня.

— Разрешите идти?

— Идите.

— Слушаюсь, товарищ начальник.

— Постой. Вот что, товарищ командир, а на экзамене ты не срежешься?

— Думаю, что нет.

— Ну, ладно. Посмотрим, как все это получится. Только я советую не рассчитывать. Вряд ли допустят к экзаменам и путевку вряд ли предоставят. Узнать, конечно, можно, но я думаю, что придется тебе еще послужить в Азии.

— Верните мне рапорт, товарищ начальник. Право…

— Ладно. Посмотрим. Иди теперь.

Как только Коршунов вышел, Кузнецов позвонил секретарю.

— Отправьте в Москву телеграмму. Срочную.

Кузнецов вырвал листок из блокнота и написал:

Москва. Главное управление пограничной охраны. Начальнику Управления. Настоятельно прошу одно место Академию Генерального штаба командира Коршунова А. А.

Секретарь вышел, и Кузнецов позвонил по телефону.

— Николай Степанович, здравствуй. Кузнецов говорит. Как себя чувствуешь? Ну? Это хорошо. Слушай, вот какой вопрос у меня к тебе: там у тебя мой командир подвизался, Коршунов. Да, да, Шурка Коршунов. Что говоришь? Сам знаю, что толковый. Вот, вот. Мы думаем его в Академию Генштаба послать. Учиться. Так как ты полагаешь, сдаст он экзамены? Там волки ведь. Не загрызут его? Что? Знающий парень, говоришь? Да? Значит, стоит посылать? Ну, спасибо. Спасибо и за то, что поднаучил его. Нет, правда, спасибо. Будь здоров. Прости, что потревожил. До свидания.

Через три дня из Москвы пришел ответ на телеграмму Кузнецова, а через месяц Коршунов уехал в Москву держать экзамены в Академию Генерального штаба.

СУББОТА

Отец Пашки работал подручным кузнеца. Мать была прачкой, стирала в домах. Отец пил, зарабатывал мало, и мать тоже мало зарабатывала. Трое братьев было у Пашки.

Все они умерли совсем маленькими. Пашка рос один.

Отца забрали на войну в тысяча девятьсот пятнадцатом. Без него стало совсем плохо, и Пашка с матерью голодали.

В тысяча девятьсот восемнадцатом отец вернулся домой. Он сильно изменился и постарел. Лицо у него было худое, бледное, и он был весь во вшах. Он изменился не только с виду. Он стал молчалив и больше не пил.

В его вещевом мешке Пашка нашел, вместе с куском черного хлеба и тремя пыльными кусками сахара, несколько тоненьких книжек. Пашка перелистал книжки, но счел их неинтересными, потому что были они без картинок, и Пашка положил книжки обратно в мешок и сунул в рот сахар. Самый большой кусок.

Отец пробыл дома меньше месяца. Через месяц на окраине города, где они жили, стало слышно, как стреляют пушки, и отец поздно вечером пришел домой и снял со стены винтовку. Мать плакала, а Пашке было интересно, куда отец уходит, и отец поднял его с пола и поцеловал и что-то стал объяснять. Пашка ничего не понял. Он укололся о небритый подбородок отца и удивился, потому что отец никогда раньше не целовал его.

Город заняли белые. Отца не было. Пашка с матерью голодали так сильно, как еще никогда раньше. Пашка заболел.

Потом снова стреляли пушки, и белые оставили город, и вернулся отец. Он был ранен в плечо, но он был веселый и шутил с матерью, и мешок его был набит хлебом и мукой.

Отец сказал: «Война кончилась», но война не кончилась, и отец снова взял свою винтовку и уехал. Пашка с матерью жили плохо, но однажды к ним явился какой-то человек в шинели и спросил у матери, как ее фамилия. Мать сказала — Суббота, и человек сказал, что все верно и что он служил вместе с отцом Пашки и в полку еще смеялись, какая странная фамилия — Суббота.

Потом этот человек сел и рассказал, как геройски умер Пашкин отец.

Оказывается, он шел впереди взвода и убили взводного командира, и Пашкин отец стал командовать взводом и командовал до тех пор, пока осколком неприятельского снаряда ему не снесло голову. Этот человек в шинели все видел своими глазами, потому что он был другом Пашкиного отца и был в том самом взводе. Это он стал командовать взводом после смерти Пашкиного отца.