Полковник Крокодил

— Безобр–р–р‑р‑азие! Никакого пор–р–ядка! Кругом сплошное пьянство и разврат! Вы так не считаете? — и вопросительно заглядывал полковнику Крокодилу в глаза.

— Согласен полностью! — поддерживал Крокодил и наливал попугаю пива в блюдечко.

— Ур–р–ра! — провозглашал тост попугай и пил, — Ух–х–х, спиртяшшшка!

Поскольку комната полковника Крокодила по коридору была далеко не последняя, и не только Крокодил радовался пиву жарким утром, к своему хозяину, уже выходящему из душа, Жако добирался в состоянии некоторого алкогольного опьянения.

— Эх, вы, сволочи… — грустно говорил хозяин попугая, — Опять напоили. Ну и что мне с тобой делать?

— Пошли по бабам!! — отвечал попугай и оба они удалялись похмеляться в свою комнату…

Дело, тем временем, близилось к дембелю, хозяину Жако предстояло отправиться на родину. Чемоданы собраны, фотографии распечатаны, билеты куплены, джипы до аэропорта заправлены, словом, скоро, всего–то через полсуток она — Родина, холодная и страшно мокрая по сравнению с Луандой. Русский язык повсюду, а не только среди своих. Негров мало и без оружия все. Нищета, да не та. Соскучился, в общем.

А как же быть с попугаем?

Почему бы не сделать так, как делали поколениями остальные советники? Напоить воина до сна богатырского и провозить прямо в багаже? Однако не тут–то было! По заветам предков, для маленького попугайчика, чтоб хватило на сутки неподвижности, достаточно одной чайной ложки чистого спирта. Если попугай большой — тогда столовой.

Военный совет, после употребления допинга, постановил, что Жако таки большой. Тут же был налит в столовую ложку спирт и представлен попугаю.

— Спир–ртяш–шка! — сказал попугай и выпил.

Потом он икнул и сказал:

— Ой мороз, мороз…

— Кажется, мало… — сказал владелец пернатого.

— Не морозь меня, — сообщил Жако.

— Так давай еще нальем, — предложил генерал.

Налили. Попугай, нерешительно потоптался вокруг угощения, кося на него то одним, то другим глазом. Было видно, что выпить ему хочется, но при этом как–то боязно. Наконец, переборов все сомнения, Жако выпил вторую столовую ложку спирта.

— Не мор–розь меня! Моего коня! — сказал он, покачнулся и упал на бок.

— Ну и слава богу. Щас уложим его в тару, да и поедем, мужики, — сказал хозяин птицы и встал из–за стола.

— Пьянь! Кругом одна пьянь, бляха муха, — неожиданно сказал Жако и пошевелил когтистыми лапами.

Все замерли. Советники, молча и сосредоточенно, пересчитывали количество спирта в две столовые ложки относительно своих размеров. Пока считали Жако щелкнул клювом и встал. Воинственно задрав хохолок, он сказал:

— Гулять, так гулять! Гусар–р–ры! Шампанского коню!

— Обалдеть! Сейчас еще буянить начнет, — сказал переводчик.

— Силен бродяга, — пробормотал генерал.

— Ну, сволочи! — вскипел хозяин попугая, — Споили все–таки птицу мне! Ну я вам устрою!

— Да ладно, не кричи, не споили, а натренировали. А то с непривычки бы наоборот ласты мог склеить, точнее крылья.

— Да? И что мне теперь делать?

— Во–первых, успокоиться, а во–вторых, налить еще. Просто Жако, оказывается, тертый калач. В холода точно не помрет теперь.

После третьей попугая действительно сморило в глубокий пьяный сон и его упаковали в багаж. Перелета он, естественно, не заметил, поскольку дрых до самого конца путешествия, и пришел в себя только дома у своего хозяина. Когда он очнулся и выбрался из коробочки, сердобольный полковник уже держал наготове блюдечко пива:

— Ну как, Жакошка? Голова не болит?

Попугай встрепенулся, вздыбил перья и сказал:

— Холодно, бля! — потом подошел к блюдечку и похмелился. Видимо по старым дрожжам опьянение вернулось и он, уже самостоятельно, пошел к коробке, где и улегся с комфортом.

— Прям как ты, — сердито заметила жена хозяина, наблюдавшая всю картину сначала и до конца.

— Пидар–р–расы! — выкрикнул Жако и уснул.

— Точно как ты! — убежденно сказала жена.

Дичь!!!

Служба за границей всегда сложнее обычной службы хотя бы потому, что за тобой постоянно следят. Шаг вправо, шаг влево — и вот уже есть повод для международного скандала.

Несмотря на все воспитательные меры, предпринимаемые командованием, разнообразные инструкции, уставы и наставления, неожиданности все–таки иногда случаются, да еще такие, что хоть стой, хоть падай…

В последний день учений мой отец, тогда еще лейтенант, услышал жуткие крики. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять — товарищ генерал–лейтенант чем–то крайне недоволен.

Попадаться ему на глаза, когда он в таком состоянии, равносильно самоубийству — в лучшем случае такая встреча может закончиться растянутым сфинктером и звенящей пустотой в голове от ударных децибелов. Но узнать, что же именно случилось, было очень любопытно, да еще и полезно на будущее, и мой отец, умело маскируясь в складках местности, отправился на звук.

В радиусе 50–100 метров от генеральской палатки было пустынно, даже трава пригибалась к земле, что уж там говорить про разнообразную живность и прочий рядовой личный состав, которые просто пережидали грозу, забившись по норам, котельным, кухням, и прикидывались ветошью.