Читаем Полковник Лоуренс полностью

Это французское вмешательство было тем более чувствительно для Робертсона, что оно отражалось на его стратегическом плане.

{6}Год спустя дорогой ценой для Англии и ценой собственного поражения он занял точно такую же позицию в отношении наступления у Пашендейля, когда настаивал на отказе в посылке помощи Хейгу, несмотря на свои собственные сомнения, и написал ужасное признание: "Я признаюсь, что упорствовал... скорее потому, что меня заставлял упорствовать мой инстинкт, а не какой-либо стоящий аргумент, которым я мог бы оправдать свое упорство". Стратегия, побуждаемая не разумным расчетом, а животным инстинктом, которая к тому же не может быть оправдана доводами аргумента, выносит сама себе обвинительный приговор даже до того, как этот приговор подтвердятся горьким опытом. В своем отношении к арабской кампании он избег подобного же обвинительного приговора истории потому, что из среды военных не по профессии появился стратег, который был в состоянии на основании здравого смысла развернуть стратегию, соответствовавшую реальной обстановке.

{7}В своем докладе Робертсон указывал, что войска не могут быть сняты ни с какого другого театра войны и что, если их брать с синайского фронта от Мюррея, ему придется прервать то наступление на Эль-Ариш, которое было начато по приказанию военной комиссии (в связи с этим заявлением интересно отметить, что в Синае турки имели лишь две слабые дивизии общей численностью около 13000 штыков против английских сил, превосходивших их более чем в три раза). С другой стороны, если бы это наступление было осуществлено, оно спасло бы Мекку от гораздо большей опасности, чем любая высадка в Рабуг "в целях угрозы неприятельским путям сообщения с Геджасом". "Кроме того, было невероятным, чтобы производилась попытка наступления на Рабуг и Мекку со стороны Медины. Трудности, которые при этом пришлось бы преодолеть, были бы громадны даже для турок, (которые привыкли к военным действиям в условиях пустыни". Исходя из всех этих соображений, "он почтительно указал в заключении", что экспедицию посылать не следует.

Доклад, несомненно, являлся доказательством того, что оценка генерального штаба была более похожа на обращение защитника к судье в пользу своего клиента, чем на беспристрастный вывод. В особенности забавен довод, что окончательное наступление на Эль-Ариш, расположенный на берегу Средиземного моря, 6 недель спустя сможет оказать немедленный эффект на положение у Мекки и создать действительную угрозу Геджасской железной дороге, находящейся в расстоянии 190 км через Мертвое море и пустыню. Это, конечно, превосходит все те любительские расчеты Ллойд-Джорджа, над которыми так любил издеваться Робертсон. Весь юмор этого самоуверенного заявления почувствуется еще сильнее, если вспомнить, что английское наступление было приостановлено в нескольких милях от Эль-Ариша и войска оставались там до следующей осени.

{8}Мера жидкости в Англии, равная 4,54 л. - Ред.

{9}По славам Лоуренса, удивление офицеров лишь показывало, "...что они знали больше об обычаях Египта, чем Аравии. Раб вел себя передо мной так же, как в присутствии своего хозяина. Арабские гранды обычно играют со своими рабами. Я был рад, что меня принимают за своего.

{10}Интересующихся источниками военных идей Лоуренса, с которыми он ознакомился до войны, мы отсылаем к моей книге "Дух Наполеона", опубликованной в 1933 г., где этот вопрос освещен полнее. - Л. Гарт.

{11}Не лишено интереса мнение, которое в этом отношения было высказано мне Лоуренсом: "Я всегда смотрел на вещи реально и на деле был оппортунистом. Единство арабов - фантазия сумасшедшего, по крайней мере, для данного столетия, пожалуй, и для следующего.

В этом отношении можно провести хорошую параллель для сравнения - единство народов, говорящих на английском языке. Мне никогда не приходило в голову объединять даже Геджас и Сирию. Я мыслил себе лишь возможность создания ряда государств". - Л. Гарт.

{12}В то время северная "арабская армия" состояла из: а) арабской регулярной армии под командованием Джафар-паши; пехотной бригады, батальона пехоты на мулах, батальона на верблюдах и примерно восьми орудий;

б) британских частей под командованием подполковника Джойса: геджасской автоброневой батареи (три машины Роллс-Ройс с пулеметами и две десятифунтовые пушки на грузовиках Тальбот), роты египетского корпуса на верблюдах, отряда из четырех самолотов транспортных частей и рабочих батальонов;

в) французского отряда с таким вооружением: два горных орудия, четыре пулемета и десять автоматических винтовок;

г) бедуинов и иррегулярных частей крестьян-арабов, привлеченных в различном числе к операциям на их собственных территориях, под командованием майора Т. Е. Лоуренса.

{13}О применявшихся тогда способах связи Лоуренс рассказал следующее:

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное