Полковник Магомед Джафаров

Когда я приехал в Шуру, комиссаром Шуринского округа был Тажуддин Кадиев (арабист). До него комиссара не было, а его обязанности временно исполнял Байдербаев, который сам при царизме был, кажется, делопроизводителем в окружном Управлении.

Петровск сразу произвёл на меня впечатление города, отделившегося от Дагестана. Когда я проезжал через Петровск, там не было власти, назначенной Исполнительным комитетом в Шуре. Петровск имел очень сильный русский гарнизон. Я не знаю, какие сейчас части и сколько их там было, но гарнизон состоял из пехоты, артиллерии и матросов, и общее число войск по тому времени по Дагестану должно было расцениваться как очень крупная боевая единица. На этот гарнизон опирался Петровский совет рабочих и солдатских депутатов, исполком которой и был единственной властью. Совет этот имел несравненно больше влияния на всё население Петровска, чем совет Шуринский, который, естественно, стоял в тени Исполнительного комитета, созданного Дагестанским съездом. Вообще Петровск был определённо русским центром, где к дагестанцам относились неприязненно и к власти их не допускали.

Особо острых столкновений между Шурой и Петровском не было. Я, по крайней мере, таких не знаю. Но между Петровской и Шуринской властями не было ни дружбы, ни вообще каких бы то ни было установленных взаимных отношений. Но скрытая глухая вражда была, и она ярко проявилась в случае с убийством двух наших урядников. Вся нелюбовь русских и дагестанцев друг к другу выявилась в поведении петровцев, и все раздражение независимостью Петровска в рядах дагестанцев – в речах последних на похоронах жертв этой жестокой расправы.

Казаналипов жил в это время в Петровске. Как я узнал, к сожалению, лишь впоследствии, это был ярый монархист. Ему ненавистны были и комиссары, и исполкомы. Мне кажется, что враждебность Петровска и к Шуре, и к революционной власти в ней в значительной части поддерживалась им.

Национальная борьба

После столкновения из-за расстрела двух наших урядников, спровоцировавшего изъявление дотоле скрытых взаимно враждебных настроений Петровска и Шуры, настрой Шуры против Петровска, дагестанцев против русских растёт и становится с каждым днём всё более явным. Появляется в массах горожан и сельчан ряд агентов Исполкома, которые сознательно разжигают эту социальную рознь.

Особенно враждебным становится это отношение после возвращения 1-го и 2-го Дагестанских полков с фронта. Полки вернулись во время первого нашествия имама на Шуру, и хоть они в Шуре не были, но, видимо, спровоцировали уход имама, а также повлияли на дагестанских либералов из Исполнительного Комитета. Имама они не удерживали в Шуре.

Вернувшиеся полки давали в руки исполкома значительную военную силу, опираясь на которую, исполнительный комитет мог уже пытаться поднять свой падающий авторитет.

Первой задачей исполнительного комитета было, конечно, направить эти полки против русских. С этой целью 1-й полк был размещён в Хасав-Юрте – для противовеса русскому гарнизону там и в тылу Петровска. Хотя, конечно, здесь в полку дана была задача вести борьбу с участившимися набегами чеченцев на Хасавюртовский округ; 2-й полк бы поставлен уже в самом Петровске. Полк этот, впрочем, был слабый и сильно разложившийся. Чтобы не особенно привлекать внимание к мерам, предпринятым против Петровска, и не вызвать открытого сопротивления со стороны Петровска размещением там 2-го полка, командиром его был назначен Гольгар, бывший командир из маршевых сотен, а Арацхан Хаджи Мурад, бывший командир, назначен командиром Дагестанской бригады, в которую теперь (по согласованию с Владикавказом) были объединены оба полка.

Разоружение русского артдивизиона в Шуре

Однажды вызванное чувство националистической вражды к русским росло чрезвычайно быстро, и вскоре создалась обстановка, в которой разоружение русских гарнизонов стало не только объективно возможно, но и неизбежно. Исполком принял постановление о разоружении в первую очередь Шуринского гарнизона. Постановление это было секретным, и поручалось его выполнение мне.

Об этом нарушении мне передал командир бригады Арацхан. Я считал это серьёзным делом, и поэтому спросил его, исходит ли этот приказ от него или откуда-то ещё. В ответ он передал мне постановление Исполнительного Комитета.

Разоружение прошло без особых инцидентов и без всякого кровопролития.

Для исполнения поручения я взял свою маршевую сотню 2-го полка, которой в это время командовал Гамид Халилов. На рассвете я окружил казармы артдивизиона. Часовые спали, и мы свободно сняли спавших солдат от орудий и складов. Когда эта часть дела была закончена, я послал делегатов в казармы разбудить солдат, сообщить им, что они окружены, и предложить сдать оружие.