Полковник Магомед Джафаров

Делегаты срочно выехали на фаэтоне, но, конечно, опоздали. Когда они подъезжали к Петровску, то попали под огонь большевиков.

Дело было уже почти кончено. Наши части были разбиты и бежали.

Герой поражения

При первом же выстреле большевиков, когда совсем еще нельзя было знать, как развернутся боевые действия, главные герои этого бесславного для Дагестана дела имам Гоцинский и командующий генерал Халилов бежали из Петровска и, нигде не останавливаясь, приехали в Шуру.

Боевые же действия сами собой развернулись следующим образом.

Когда большевики начали наступать, в городе был Второй конный полк под командой Гамида Халилова. Группа Каитбекова, состоящая из конного полка, отряда Джамиатул-Исламие и собранных из Шуры добровольцев (всего 400–500 человек), и группа Шапи Джафарова, имевшая в своем составе Гунибский и Даргинский отряды (всего человек 200–300), подходили к городу со стороны шоссе и фабрики (Петровско-Кавказско-го). Отдельный отряд Алиханова (в 600 чел.) находился около Петровско-Кавказского и медленно продвигался по пескам к городу.

В бой вступил второй полк еще на улицах города. Но внезапность нападения, стрельба по его разбившимся по отдельным улицам частям со всех дворов и окон, стремительность натиска большевиков и орудийный обстрел судов заставили его отступить к фабрике. Офицеры надеялись удержаться в садах, пока подойдут главные силы.

Но эти силы, хоть и были очень близко, решили в бой не вступать.

Халилов бежал уже давно, а у второго героя внезапно открылись старые контузии, он почувствовал себя плохо и отказался от командования.

Второй полк почувствовал замешательство в тылу, потерял присутствие духа и в садах закрепиться не смог. За садами командир полка Гамид Халилов был тяжело ранен. Полк растерялся и в панике бросился бежать. Впереди него бежал отряд Каитбекова, не выпустивший ни одной пули.

Алиханов, увидев эту картину, решил не рисковать своим отрядом, быстро отступил к Кумтор-Кале и дальше через Шуру в горы.

Попытка спасти положение

На другой день рано утром меня вызвали в Исполком. Там мне объяснили положение и просили ввиду болезни Каитбекова и ранения Гамида Халилова принять командование группой и полком. Я согласился и был назначен командиром Второго полка и начальником группы Шапи Джафарова. О судьбе отряда Алиханова в то время в Шуре еще ничего не знали.

Приняв командование, я, согласно военному порядку, отправился к Халилову – он был главнокомандующим.

Халилов встретил меня очень любезно. «Вы согласились», – обратился он ко мне, выслушав мой рапорт.

– Да, теперь, когда большевики идут на Шуру, я пойду и буду с ними драться, – ответил я.

Никаких военных приказаний или указаний Халилов мне не давал. Безнадежность всего дела была, по-видимому, ему хорошо известна. Однако и об этом он мне ничего не сказал. Я отправился к Кумтор-Кале, куда, как мне сообщили, отступил второй полк и где находился отряд Алиханова.

Прибыв в Кумтор-Калу, я нашел там нескольких человек офицеров. Спрашивал: где полк? Нет, говорят, разбежался. А Алиханов? Ушел. «Ну, а есть хоть несколько человек, влезть на гору и посмотреть по направлению Петровска, что там делается, наступают большевики или нет?»

Несколько человек нашлось. Они влезли на гору и сообщили, что ничего не видно.

Я приказал им остаться там и наблюдать. До вечера со стороны Петровска никакого движения заметно не было. Так прошел первый день.

С наступлением вечера я отправил этих нескольких всадников домой. Они были совершенно не полезны и даже смущали нас. В Кумтор-Кале остался я, подпоручик Мищенко и подпоручик Эмирбеков.

Мы сели на паровоз, отошли за Кумторкалинский мост и здесь стояли ночь, а третий наблюдал – не идут ли большевики.

Вечером пришел ко мне мой брат Шапи. Он, оказывается, с несколькими людьми задержался на Атлы-Буюне. Отряд его разбежался. Когда я спросил его, как его полк, он горестно ответил: «Какой там полк, какой там отряд. Ничего нет, все разошлись. Я вовсе не командир полка и не начальник отряда. Мне нечего делать. Я поеду домой».

– Езжай,– сказал ему я. А наутро, не дождавшись большевиков, мы уехали.

Это было 15 апреля 1918 года.

Отступление из Шуры

Наступление большевиков началось с 13 на 14 апреля. Мое предвидение сбылось как нельзя точнее.

Исхак Пиралов

Приехав в Шуру, я явился к «командующему» и «доложил», чем окончилась его затея.

– Как же теперь быть, – обратился ко мне Халилов. – Думаете ли Вы, что мы можем защищать Шуру?

– Сомнительно, – отвечал я, – во всяком случае, это теперь будет зависеть от других.

Халилов был очень хитрый человек. Он думал, что Тарковский и я из своих личных интересов будем защищать Шуру, пока он со своей семьей доберется до Гази-Кумуха.

Я пошел домой. Еще не успел умыться и переодеться, как получил приглашение от Нуха. Он просил выйти поговорить.

У Нуха завтрак был уже на столе, когда я вошел. За завтраком мы обменялись нашими сведениями и пришли к выводу, что защищать Шуру нет никакой возможности.