Полковник против полковника

На полу, под брезентом, лежали два трупа, вывезенные на флотском «газике» из усадьбы Мони. Логинов повернулся набок и, на миг приоткрыв глаза, мазнул по ним взглядом. Один из трупов чуть сдвинулся к противоположному борту. Однако в этом не было ничего удивительного — из-за вибрации Логинов и сам ездил туда-сюда на скамейке. Поэтому Виктор прикрыл голову бушлатом и снова задремал.

Едва его дыхание стало ровным, дальний труп вдруг сдвинулся к краю брезента. После этого он снова замер. Прошло около минуты, и труп снова скользнул по полу к скамье противоположного борта, предназначенной для размещения десантников. В этот момент Логинов вдруг пошевелился и что-то пробормотал.

Движение под брезентом мгновенно прекратилось. Около пяти минут в чреве «Ана» раздавались только мерное гудение турбин да едва слышное посапывание Логинова. Потом к этим звукам добавился приглушенный шелест. Одновременно под брезентом прошла вроде как медленная волна. Это было очень похоже на то, как будто кто-то изнутри разрезал целлофановый кокон.

Наконец шелест затих, и с осторожным шуршанием дальний от Логинова труп заскользил под брезентом к краю. А потом из-под него высунулась вроде как окровавленная рука. Вид она имела вполне натуральный, однако в чреве «Ана» вдруг ощутимо повеяло легким клюквенным запахом…

13

Байрак-Бубердыев в сдвинутых на кончик носа стильных очках, состоящих только из нижних половинок, вдумчиво читал шестой или седьмой вариант «мирового соглашения». Моня, откинувшись на спинку штабного стула, курил сигарету «Жириновский-ультра». Он изо всех сил старался изображать из себя жертву украинской военщины, но в глазах Мони сверкали победные огоньки.

Байрак-Бубердыев дважды прочитал последнюю страницу, после чего снял очки и устало провел пальцами по переносице. Моня выпустил дым и негромко спросил:

— Ну?

— Надо подписывать, пока не передумали! — подавшись к Моне, прошептал адвокат.

Моня нарочито нахмурился и, подавшись к столу, расплющил сигарету в аляповатой штабной пепельнице. После этого он побарабанил пальцами по столу и наконец произнес:

— Ладно, пацаны, хоть мой адвокат и считает, что это грабеж средь бела дня, но я, как Кеннеди, думаю не о том, что может сделать страна для меня, а о том, что я могу сделать для страны…

По генеральско-полковничьему ряду по другую сторону стола пронесся вздох облегчения. Моня картинно задрал руку. Шварц вложил в нее трехсотдолларовую ручку «Паркер» с золотым пером. Моня потянулся рукой к поданному адвокатом листу, но прежде, чем поставить свою закорючку, веско сказал:

— Только смотрите, пацаны, если хоть один из пунктов договора не будет выполняться, я переступлю через свой патриотизм и доведу все до мировой общественности! Вас, я слышал, и так в Брюсселе не очень-то ждут, а после этого, боюсь, не то что в НАТО, а даже в бывший Варшавский договор не примут!

14

Многотонный «Ан» приближался в начавшем светлеть небе к Москве. Все системы самолета работали нормально, погодные условия были вполне сносными. Экипаж доложил об этом в контрольной точке и спокойно продолжал полет.

В огромном грузовом отсеке сном праведника спал полковник Управления по борьбе с терроризмом Логинов. Он спокойно посапывал под бушлатом. А в нескольких метрах от него, у противоположного борта, из-под брезента осторожно вынырнул человек в залитой кровью форме украинского национального гвардейца.

Его монголоидное лицо напоминало застывшую маску. И это действительно была маска. Покосившись на Логинова, оживший труп потянулся окровавленными руками к своей шее и с легким шуршанием стащил маску со своей головы.

В следующую секунду Кащеев, а это оказался он, выхватил пистолет и нацелил его на Логинова. Губы предателя исказила кривая ухмылка. Не сводя пистолета с Виктора, Кащеев наклонился и выудил из-под брезента небольшой запасной парашют из комплекта десантников. В отличие от основного, он не гарантировал бестравматического мягкого приземления, но для опытного парашютиста его было вполне достаточно.

Кащеев, продолжая целиться, закинул на плечо левую лямку, потом быстро перехватил пистолет в левую руку и нацепил на себя парашют полностью. Быстро управившись с застежками, Кащеев снова взял пистолет в правую руку и двинулся к Логинову.

Теперь, когда парашют был на нем, Кащеев мог расстрелять Логинова и на расстоянии, не опасаясь, что из-за случайных пулевых повреждений самолет вдруг начнет падать. Однако Кащеев хотел, чтобы Логинов перед смертью увидел его и помучился. Он не собирался убивать Логинова вообще. Он хотел его ранить и оставить истекать кровью на борту обреченного самолета.

Поэтому, подойдя к Логинову, Кащеев осторожно тронул его за плечо левой рукой и тут же подался назад…

15