Полковнику никто не пишет

– Да, кум, – сказал полковник. – Но если вы очень заняты, я могу прийти в другой раз.

Дон Сабас не услышал его – он был уже за дверью.

– Сейчас вернусь, – крикнул он.

Стоял знойный полдень. Контору заливал солнечный свет с улицы. Разморенный жарой, полковник опустил веки – и сразу перед глазами возникло лицо жены. В контору на цыпочках вошла жена дона Сабаса.

– Отдыхайте, отдыхайте, кум, – сказала она. – Сейчас я задерну шторы: здесь настоящее пекло.

Полковник смотрел на нее непонимающим взглядом. Задернув шторы, она продолжала говорить в полумраке.

– Вы часто видите сны?

– Иногда, – ответил полковник, смущенный тем, что задремал. – И почти всегда мне снится, будто меня опутывает паутина.

– А меня мучают кошмары каждую ночь, – сказала женщина. – И вот я решила узнать, кто эти люди, которых я вижу во сне. – Она включила электрический вентилятор. – На прошлой неделе у изголовья моей кровати появилась женщина. Я набралась смелости и спросила ее, кто она, и она мне ответила: я умерла в этой комнате двенадцать лет назад.

– Дом был построен всего два года назад, – сказал полковник.

– Вот именно, – сказала женщина. – Это значит, что даже мертвецы ошибаются.

Жужжание вентилятора сгущало сумрак. Полковнику было не по себе, его угнетала сонливость и болтовня женщины, которая от снов перешла к тайне воскресения из мертвых. Он ждал паузы, чтобы проститься, но тут в контору вошел дон Сабас с управляющим.

– Я четыре раза разогревала тебе суп, – сказала женщина.

– Можешь разогревать еще хоть десять раз, – сказал дон Сабас, – только оставь меня сейчас в покое.

Он открыл сейф, дал управляющему пачку денег и сделал кое-какие распоряжения. Управляющий раздвинул шторы и стал пересчитывать деньги. Дон Сабас посмотрел на полковника, сидящего в глубине конторы, однако и не подумал подойти к нему, а продолжал разговаривать с управляющим. Когда они снова собрались уходить, полковник поднялся. Дон Сабас, протянувший уже руку, чтобы открыть дверь, остановился.

– Что у вас, кум?

Полковник заметил, что управляющий смотрит на него.

– Ничего, кум, – сказал он. – Я хотел бы поговорить с вами.

– Так говорите сейчас. Я не могу терять ни минуты.

Он стоял, нетерпеливо держась рукой за ручку двери. Полковник чувствовал, как проходят секунды – самые долгие пять секунд в его жизни. Он стиснул зубы.

– Я насчет петуха, – произнес он шепотом.

Дон Сабас открыл дверь.

– Насчет петуха, – повторил он, улыбаясь, и подтолкнул управляющего к выходу. – Пусть мир пойдет прахом, а мой кум все будет носиться со своим петухом. – И добавил, обращаясь к полковнику: – Хорошо, кум. Сейчас я вернусь.

Полковник стоял неподвижно посреди комнаты, пока их шаги не смолкли в конце коридора. Тогда он вышел на улицу и зашагал по городу, оцепеневшему в воскресной сиесте. В портняжной мастерской никого не было. Кабинет врача был закрыт. Никто не стерег товары, выставленные в магазинах сирийцев. Река блестела, как стальная лента. Какой-то человек спал в порту на бочках с нефтью, прикрыв шляпой лицо от солнца. Полковник шел к дому, уверенный, что он единственный во всем городе отважился выйти в такой час на улицу.

Жена ждала его с обедом.

– Я купила все это в долг и обещала, что заплачу завтра утром, – объяснила она.

За обедом полковник рассказал ей о том, что произошло в конторе дона Сабаса. Женщина слушала с раздражением.

– Дело в том, что тебе не хватает твердости, – сказала она, когда он кончил. – Ты ведешь себя так, будто просишь милостыню. Надо было отозвать кума в сторону и без околичностей сказать: «Кум, я решил продать петуха».

– Если бы все в жизни было так просто, – сказал полковник. В это утро женщина развила бурную деятельность. До его прихода она приводила дом в порядок и сейчас была одета довольно необычно: старые ботинки мужа, клеенчатый передник, голова обмотана тряпкой, завязанной узлами на ушах.

– У тебя совсем нет деловой хватки, – сказала она. – Продавать надо так, будто ты покупаешь.

В своем наряде жена показалась полковнику забавной.

– Оставайся всегда такой, – прервал он ее. – Ты напоминаешь человечка на коробке с овсянкой.

Она сняла тряпку с головы.

– Я говорю с тобой серьезно. Сейчас я отнесу петуха к куму и бьюсь об заклад на что хочешь: через полчаса вернусь и принесу девятьсот песо.

– От такой суммы у тебя голова закружилась, – сказал полковник. – Ты уже делаешь ставку на петуха.

Ему стоило большого труда отговорить ее. За утро она прикинула, что денег им хватит года на три и они будут жить без этой агонии по пятницам. Она приготовилась получить девятьсот песо. Составила список самых необходимых покупок, не забыв о новых ботинках для полковника. Наметила, где они поставят зеркало в спальне. Внезапное крушение всех планов вызвало в ней смешанное чувство стыда и досады.

Она прилегла отдохнуть. А когда встала, полковник сидел во дворе.

– А теперь что ты делаешь? – спросила она.

– Думаю, – сказал полковник.

– Ну тогда все в порядке. Не пройдет и пятидесяти лет, как мы сможем получить эти деньги.