Полковнику никто не верит

Однако Стаканников попросился на прием именно в те последние пять минут, которые оставались в распоряжении Гурова, чтобы попасть к генералу, – тот уезжал на совещание. Пока Гуров объяснялся с неожиданным посетителем, Орлов уже отбыл, и Гурову ничего не оставалось, как согласиться на встречу. Все равно он был сейчас как бы ни при чем, и свободного времени у него хватало. А Стаканников все-таки был одной из центральных фигур во всей этой неприятной истории, он мог сообщить что-то новое. Полковник Крячко с утра где-то бегал – анализировал сводки. Они все еще не оставляли надежд обнаружить трупы сообщников, от которых избавились бандиты.

Разумеется, продолжались поиски Василевского, проверялся персонал ресторана «Малина», а также по настоянию Гурова было установлено наблюдение за киномехаником кинотеатра «Россия» Майклом, которого в реальной жизни звали Михаилом Олеговичем Прохоровым. К тому же кадровики проверили все личные дела сотрудников всех отделов, пытаясь определить личность человека, который встречался с Гуровым в кинотеатре, но ничего обнадеживающего не нашли. То есть все бывало – и случаи взяток, и служебные расследования, и увольнения сотрудников, но признаков той душещипательной истории, что услышал от незнакомца Гуров, не было. Он все более склонялся к мысли, что трагическая судьба безымянного «коллеги» – сказка, в некотором роде компиляция из газетных статей и телевизионных сценариев про бандитов. Рассказчик бил на то, чтобы Гуров уловил прежде всего сходство с собственными обстоятельствами, но, кажется, в своем усердии переборщил. Полковник ему не поверил. Человек, встречавшийся с ним в кинотеатре, не был тем, за кого себя выдавал. Гуров полагал, что раскусил его.

Правда, никакой выгоды пока что из этого он не извлек. Он мог удовлетворяться сознанием, что ничего катастрофического на этот раз не произошло, как не случилось и ничего полезного. Все застыло на мертвой точке. Улик в распоряжении Гурова не было. А его собственное положение тоже не улучшалось. В частности, сегодня с утра он, наверное, уже в десятый раз давал показания подполковнику Данилову. Отдел внутренних расследований затребовал его личное дело и теперь молча и тайно колдовал над ним. Некоторые коллеги предусмотрительно сворачивали в боковую дверь, когда видели Гурова в коридоре. Таких было немного, но Гурова смущала тенденция. Репутация оказалась продуктом очень скоропортящимся.

Стаканников немного развлек его. Правда, такое развлечение имело немного горьковатый привкус, но все же Гуров был рад и этому.

– Вы знаете нашу фирму, – начал разговор Стаканников, когда они обменялись обычными среди культурных людей приветствиями. – Я очень благодарен вам, что вы приняли такое участие в ее судьбе. Но сейчас этого уже недостаточно, господин полковник! Вам нужно предпринимать кардинальные шаги, потому что мы практически погибаем! Вот посмотрите... Сколько времени и сил потребовалось от нас, чтобы создать фирму – уставный капитал, учредительные документы, кадры, помещения, бесконечные хождения по инстанциям, производство, рынки сбыта... Потом нужно же заработать репутацию. Про бизнесменов ходит много анекдотов, никто нам не верит, но тем не менее люди способны оценить репутацию. Вы уяснили себе, как долог путь к созданию настоящей фирмы? Если у вас есть какие-то сомнения, я могу повторить... Не нужно? Надеюсь, вы все успели уловить. Потому что все наши усилия в один момент пошли прахом. С этим отравлением, с этой проклятой диверсией... Посмотрите, на нас заведено уголовное дело, нас замучили проверками – санэпидстанция, прокуратура, налоговая, даже из ФСБ к нам приходили! Практически наша работа полностью парализована. При этом нам приходится платить штрафы, аренду, приходится рвать контракты с поставщиками сырья. Вот такое положение. Мы терпим катастрофические убытки. Скажите честно, вы противник частного предпринимательства? Может быть, с вами тоже нужно договариваться? Ну, вы понимаете, о чем я... – Стаканников испытующе уставился на Гурова.

Тот поднялся и несколько раз прошелся по тесному кабинету, стараясь подавить нарастающее раздражение. Когда ему это удалось, он спокойно сказал:

– Мое отношение к бизнесу не имеет никакого значения. Важно мое отношение к закону. Смею вас заверить, что оно самое уважительное. Я служу закону. Поэтому договориться со мной невозможно. Как раз по этой причине на меня оказывается беспрецедентное давление. Из-за вашей фирмы, между прочим. Если бы это не выглядело полным абсурдом, то я бы посчитал ваше предложение звеном в этой цепи давления. Мне только не хватало сейчас обвинения в коррупции! Вы вообще понимаете, что несете, господин Стаканников?