Как это ни странно, писать о реальных событиях труднее, чем сочинять обычную художественную прозу. Писатель при разработке сюжета романа и характеров своих вымышленных героев волен выбирать все, что подскажет ему фантазия. При создании вещи, основанной на подлинных фактах и событиях, писателю надо суметь из имеющихся в его распоряжении материалов воссоздать объективную, исторически правдивую картину. Для этого необходимо понять взгляды, интересы, личные особенности участников событий. И не только понять, но еще подняться выше их субъективных страстей, переживаний, оценок. А затем, поняв и взвесив все это, постараться преодолеть еще и свои авторские симпатии и антипатии. И вот, увязав и приведя в соответствие все это, надо представить себе ход событий в виде живого, происходящего действия (прокручивать в своем воображении что-то вроде фильма, причем многократно), только после этого их можно запечатлевать на бумаге.
Итак, попытаемся с этих позиций, опираясь на факты, разобраться в том, что случилось с Петровым.
Константин Симонов, который был в те дни с Петровым, рассказал впоследствии:
– Мне довелось присутствовать при том, как в марте тысяча девятьсот сорок пятого года Петрова в обстановке абсолютной неожиданности для него самого и для работников его штаба сняли с командования фронтом. В данном случае, как непосредственный свидетель событий, могу утверждать, что к этому моменту нового неожиданного снятия Петрова на фронте, которым он командовал, не только не произошло никакой внезапной катастрофы, но и ничего даже отдаленно похожего на нее.
Ну предположим, что Симонов как корреспондент и писатель, хоть и был рядом с Петровым в эти дни, мог не знать чисто военных, может быть, даже секретных тогда причин снятия Петрова. Но вот что пишет по этому же поводу более осведомленный человек – маршал А. А. Гречко.
Напомню, что еще более посвященный во все события тех дней начальник оперативного управления Генерального штаба генерал Штеменко, рассказывая об истории снятия Петрова со 2-го Белорусского фронта в результате письма Л. З. Мехлиса, заметил при этом, что аналогичные письма от него продолжали поступать и с 4-го Украинского фронта.