Полководец поневоле (СИ)

— Рад, что ты думаешь так же, как и я, — хмыкнул я, — а потому приходи ко мне вечером, нам за пару дней нужно будет придумать награды и успеть их сделать. Понимаю задача будет непростая, в битве было много достойных воинов, поэтому я думаю мы сделаем несколько степеней награды.

— Это как мой царь? — заинтересовался Небсений.

— А ладно, — мне самому хотелось быстрее реализовать задумку, так что я не стал переносить всё на вечер, — Рехмир неси папирус.

Когда всё было доставлено, Рехмир отправился заботиться о пленных, чтобы их накормили, а мы с Небсением склонились над листом папируса.

— Смотри, я хочу сделать так, чтобы награда была одна, но сборная, — я нарисовал золотую цепочку.

Ювелир понимающе кивнул.

— Дальше скажем к цепочке крепится крупная основная деталь, которой награждают воина, если он ещё раз проявил себя в бою, потом ещё одна и ещё. Пусть таких степеней будет пять и последняя будет крайне редкая и ею будут награждаться только считаные единицы за какие-то нереальные достижения, в виде скажем личного пленения князя или царя. Понимаешь, что я хочу сделать?

Небсений задумчиво кивнул и взяв перо, за двадцать лёгких росчерков превратил мои корявые потуги на творчество в почти оформленный рисунок, где первой степенью была, как я и хотел просто золотая цепочка, потом на ней появилась крупная деталь в виде падающего сокола, к которой добавилась потом в когти змея, затем на крыльях появились драгоценные камни и последним штрихом на голове сокола появился шар солнца.

— А это вообще надёжно будет крепиться? — засомневался я, — выглядит хлипким.

— Можно будет сделать мой царь два варианта, один парадный золотой для праздников, — предложил он, — второй сделаем из бронзы для повседневной носки, его и детали не жаль будет потерять, всегда можно будет заказать новые.

— Работает же у тебя голова Небсений! — восхитился я, — я сегодня же соберу сведения с центурионов, кого нужно наградить и сразу же приду к тебе. Можешь пока сделать пару экземпляров из золота и бронзы, чтобы мы посмотрели, как это всё будет выглядеть вживую.

— Прямо сейчас и займусь этим мой царь, — склонил он голову.

Довольный тем, что у меня с Небсением всё получилось так быстро, я похлопал его по плечу, подарил один из браслетов и отправился к себе в шатёр.

***

Целую неделю легионы не понимали, почему не происходят дележа трофеев. Волнение всё усиливалось, поскольку раньше подобных задержек не было и вопросы к офицерам стали возникать всё чаще. Те сами не знали причин, говорили только, что царь опять что-то задумал и всем сказал ждать, поскольку воины останутся довольны этой задержкой. Уважение и вера к царю, была среди легионов на такой высоте, что недовольство немного поутихло, зато по войску слухи стали летать самые разнообразные о том, что это будет за придумка. Варианты высказывались самые разнообразные и нелепые, но чем дольше тянулось ожидание, тем более удивительные небылицы обосновались среди легионеров. Так что когда по войску пролетел долгожданный приказ о вечернем построении, все с нетерпением чистили одежду и оружие, готовясь наконец узнать, что же это за придумка такая, ради чего отложили законный делёж добычи.

Весь день солдаты, выделенные на переноску ценностей, таскали оружие, ткани, одежду, золото и прочие захваченные предметы у врага и глаз легионеров ласкали растущие объёмы этой кучи. Которая конечно была пожиже по сравнению с той, какая была после захвата столицы Керма, но всё же очень и очень привлекала взоры всех, особенно от осознания того, что всё это будет распределено между ними. Легионеры даже обменивались мнениями, чтобы они выбрали из представленного и предвкушали наступление вечера.

Начался он привычно, общим построением прямо перед лежащей горой ценностей. Появились знакомые столы и центурионы в отсутствие писцов, которые отбыли со всадниками, стали оглашать номера вызываемых контуберний и их деканы поспешили к столам, где им называли размер доли их когорты и конкретного контуберния. Дальше они подходили к куче, набирали под присмотром работников Небсения предметы на оглашённую стоимость, после чего возвращались к столу, ставили отпечаток пальца в получении и довольные уходили в строй, чтобы с воинами своего контуберния уйти назад в конец общего построения. Делёжка полученного происходила уже потом, в их шатре.

Привычный и отлаженный за время походов механизм дележа не давал сбоев, и контуберний за контубернием, когорта за когортой менялись местами с теми, кто ещё не получил своего. Через пару часов всё было окончено, но ожидаемо их не распустили, а вперёд вышел царь.